а как там, на фронте? – глаза Максименко вдруг вспыхнули неистовым огнем.
– Простите, а вы кто будете?
– Ассистент…
– Поедемте – сами увидите-с…
– А можно?
– Ну, ежели вы этот ас-ас…
– Ассистент… Профессор сами аппаратуру носить не смогут. А без ней они – никуда… Правда же, Гавриил Андрианович?
– Так точно! – улыбнулся астроном.
Сцена «братания» российских и немецких ученых откровенно потешила генерала Келлера.
– Эрвин! Фриц!
– Гавриил!!!
Френдлих и фон Дунк были немедленно освобождены из-под стражи; русские офицеры, в том числе Барбович и Богородский, немедля, по очереди принесли им свои извинения, и хотя астрономы по-прежнему очень сожалели о том, что так и не смогли стать свидетелями уникального природного явления, им хватило мужества и мудрости, чтобы оценить благородство противника и простить его.
Война есть война!
Немцев отправили на родину, их спаситель – Тихов – вернулся назад в Пулково, и только Максименко не покинул расположения дивизии, вымолив благословение самого Келлера.
– Ваше превосходительство, разрешите мне остаться на фронте!
– А что ты умеешь?
– Все!
– Конкретней…
– Стрелять, рубить!
– Для этого достаточно солдат, Никита!
– Могу водить машину…
– Да ну?
– Точно! Могу быть наводчиком, наблюдателем… Лучших наблюдателей, чем астрономы, на свете не найти… Ну чего же вы молчите, Гавриил Андрианович, подтвердите скорее мои слова!
– Это правда! – согласился Тихов.
– Ладно… Пойдете вольноопределяющимся на 6-ю батарею. Там такие специалисты ох как нужны!
– Спасибо, спасибо ваше превосходительство…
– Действуйте!
– Слушаюсь!
Спустя несколько дней пути Келлера и Бегильдеева снова пересеклись. В этот раз – в наступлении на Львов. К концу августа город был взят русскими войсками.
Уральские и оренбургские казаки допоздна бродили узкими мощеными улочками галицийской столицы, таращась на вражеских офицеров, при всем оружии, как ни в чем не бывало, прогуливающихся под руку с эффектными дамочками в вечерних нарядах.
Для русских солдат отвели австрийские казармы, просторные, светлые, с большим уютным двором. Но даже в такие роскошные апартаменты возвращаться почему-то не хотелось.
Офицеров и вовсе разместили в городских гостиницах.
Когда те выходили на улицу, за ними увязывались толпы еврейских мальчишек, готовых выполнить любое поручение. За один день каждый из них мог заработать 30, 40, а то и 50 копеек. О, неслыханная русская щедрость!
Такая вольница продолжалась трое суток, после чего основные силы ЮЗФ были брошены на Перемышль, форты которого закрывали пути на Карпатские перевалы и Краков…
Началась
