предвещали блистательной военной карьеры. Вместо престижного Петровского кадетского корпуса Иван учился в обычной гимназии, а военную службу начал почти в 20-летнем возрасте, поступив вольноопределяющимся в 29-й драгунский Одесский полк, стоявший в то время в Ахтырке.
Через полгода он окончил полковую учебную команду унтер-офицеров, а еще через год был зачислен юнкером в Елизаветградское кавалерийское училище, по окончании которого произведен в корнеты и переведен в 30-й драгунский Ингерманландский Его Королевского Высочества великого герцога Саксен-Веймарского полк, расквартированный в Чугуеве. Там Барбович прослужил почти двадцать лет. Заведовал полковым оружием и мастерской, охотничьей, конно-саперной, телеграфной и гелиографической службами…
Готовясь принять пулеметную команду, Иван прошел курс обучения в Ораниенбаумской офицерской стрелковой школе. А вскоре и приобрел первый боевой опыт.
Вообще-то, на Русско-японскую войну ингерманландские драгуны не попали. На Дальний Восток перебросили лишь конно-пулеметную команду штаб-ротмистра Барбовича. Уже там, на далекой корейской земле, Иван проявил себя и как умелый командир, и как удачливый, лихой рубака…
Небольшая коммуна Серен под Льежем получила статус города как только там открылось первое металлургическое предприятие. Сейчас Серен известен во всем мире не только как центр тяжелой промышленности, но и родина Жюльена Ляо – «выдающегося деятеля международного коммунистического движения». И хотя в далеком 1914-м господин-товарищ Ляо еще не был «выдающимся», он уже возглавлял союз металлистов Льежа. Плавить сталь наш герой начал с четырнадцати лет…
В тот день на заводе состоялся очередной митинг, на котором Жюльен выступил с пламенной речью:
– Товарищи! Как вы знаете, вчера на территорию Бельгии вторглись чужестранные войска. Король Альберт Первый объявил всеобщую мобилизацию и принял командование войсками. Не дадим немецкому сапогу безнаказанно топтать нашу землю! Все как один станем на защиту Отечества!
Члены Бельгийской рабочей партии, к числу которых уже тогда принадлежал Ляо, в отличие от российских коллег-социалистов, никогда не призывали разжечь огонь войны, чтобы впоследствии превратить его в пламя революции. Они вполне терпимо относились к буржуазному правительству и даже входили в его состав.
Из толпы послышались возгласы:
– Ура! Смерть оккупантам!
Взбодренный всеобщим понимаем, Ляо продолжал:
– Мы победим! Кто хочет записаться добровольцем?
– Я! Я!
Рабочие, расталкивая друг друга, потянулись к сухощавому подростку, старательно заполнявшему толстый блокнот.
Жюльен слез с трибуны и тоже продиктовал свою фамилию…
Иван Барбович со стороны наблюдал за тем, как чистят и разбирают пулеметы подчиненные ему гусары. Да-да, еще в 1907 году легендарный Ингерманландский полк, в котором он служил, стал 10-м гусарским, а Иван, после двухлетнего обучения в Санкт-Петербургской офицерско-кавалерийской школе, теперь возглавлял 2-й эскадрон и всю конно-пулеметную команду.
Как вдруг…
