планы в отношении Димки – как-никак ему подмигнул шанс.
На круглом обеденном столе стояло блюдо с горячими бабушкиными ватрушками, в сторону были сдвинуты уже полупустые чашки с чаем, старинные розетки с вишневым вареньем – все остальное место занимали разбросанные листы с условиями разнообразных конкурсов и фестивалей. Голова шла кругом…
– Кажется, есть идея! – вдруг загадочно бросил Саша.
Он подошел к пианино, положил на пюпитр какой-то листок и стал наигрывать изумительную мелодию. Димку уже сдуло к инструменту. Он схватил с пюпитра лист и, вчитываясь в текст, стал неуверенно подпевать.
– Что ж ты молчал, еклмн! – рассыпался Димка фейерверком эмоций.
– Тише! – Сашка с улыбкой обернулся на заглянувшую в комнату бабушку, которая тут же тихонечко вышла.
– Это же песня! Обалденная песня. Ну ты и конспиратор.
Это слишком личное… И вправду нравится?
Сашка, есть Сашка! – рассмеялась Леся. – Написал такую потрясную вещь, а спрашиваешь точно как в детстве. Помнишь, как в первом классе ты сыграл своего «Топающего ежика»?
А потом будто сам по себе нарисовался план.
…В ту самую ночь Димон сделал Лесе признание. Вот уж вечер сюрпризов! – ошалела она. Но на прощание Димка бросил такой выразительный взгляд, что поначалу Леся растерялась, затем сработало воображение, и уже спустя месяц она… влюбилась. Естественно, по-русски: беззаветно и безоговорочно растворив свое «Я» в безбрежном океане «Он». Хотя это состояние лучше звучит по-английски: fall in love. Короче, Леся «упала в любовь», не догадываясь, что выбираться оттуда придется мучительно долго.
Ее жизнь, каждый день и почти каждый вечер – были посвящены только ему. Его многочисленным предконкурсным прослушиваниям в разных городах страны, его стилю, его аранжировкам и, наконец, его концертам. Уже – по югу России.
Это случилось за неделю до ее двадцатитрехлетия. На крышке пианино у Димки лежал график концертов. Леся одобрительно кивнула – ее школа. Первое время он звал ее разруливать с завклубами довольно частые накладки – все ему было лень сесть и составить четкий график.
– Что я совсем дебил – не запомню? – возникал поначалу Димон. А потом все же благополучно забывал…
Вдруг ее брови поползли вверх: графа на 18 октября была исписана концертными заявками в Железноводске и Ессентуках.
– Ты что, забыл?! – ледяной голос заморозил бы и слона, но только не Димку.
Приобняв ее, он нарочито уткнулся носом в график, паяц!
– Бли-и-н… Накладочка.
– Хорошо, я вовремя заметила, – тут же смягчилась она и протянула ему сотовый. – Отменяй! День рождения, зайка, только раз в году…
Он замялся, рухнул на винтовой стульчик у пианино, крутанулся к клавиатуре и стал наигрывать, импровизируя, знаменитое Бетховенское: судьба стучится в дверь.
Рука с телефоном повисла.
Он вновь развернулся и виновато пожал плечами:
