голос в людской толчее. – У московского князя град весь выгорел, а сие для нашего князя великая радость! Обида и злость Борису Константиновичу весь свет заслонили, печаль его снедает, что не удержался он в Нижнем Новгороде. И повинен в сем князь московский!
Глава девятая. Дело брачное и дело бранное
Большой совет собрался в княжеском сельце Кудрино, что на Яузе-реке. В просторной горнице загородного княжьего терема расселись по лавкам длиннобородые бояре и воеводы, главы купеческих братчин, кончанские старосты, княжеские тиуны и огнищане… Среди степенных седовласых мужей, облаченных в длинные одежды из парчи и бархата, сверкающих золотом украшений, несколько необычно смотрелся юный князь Дмитрий в обычной льняной рубахе белого цвета с красным оплечьем, с серебряной витой гривной на шее и с золотой диадемой на слегка вьющихся темно-русых волосах.
Также довольно необычно смотрелась в этом мужском собрании единственная женщина, облаченная в темное траурное платье до пят, с черным покрывалом на голове, из-под которого у нее на лбу виднелся еле заметной узкой полоской край белого платка. Это была вдовствующая княгиня Мария Александровна, которой князь Дмитрий оказал честь, пригласив ее на это совещание и усадив на стул по правую руку от себя. Слева от княжеского трона на другом стуле восседал двоюродный брат московского князя двенадцатилетний Владимир, князь серпуховской.
На этом совете решались наиважнейшие насущные заботы, первой и главной из которых было возрождение из пепла града Москвы и обеспечение погорельцев провиантом. Предстояло до первого снега выстроить дома и надворные постройки, обеспечить крышей над головой двадцать тысяч семей. Поскольку у многих бояр и купцов сгорело не только все имущество, но и хлебные закрома, продовольственная проблема стояла очень остро.
И наконец, предстояло решить, что делать с остатками бревенчатых стен и башен Москвы, которые не сгорели полностью, но тоже сильно пострадали от огня.
Князь Дмитрий сам накануне осмотрел городскую стену, вернее то, что от нее осталось. Теперь он излагал перед советом свое мнение.
– Три башни сгорели дотла, шесть башен обгорели почти наполовину, – хмуро молвил юный князь. – Городская стена сильно повреждена пожаром на всем ее протяжении. Местами срубы выгорели полностью с внутренней стороны, так что вся забутовка из земли и булыжников вывалилась наружу. Там, где огонь не подпалил стену, бревна срубов осели и расползлись от сильнейшего жара, часть деревянных заборолов просто превратились в труху, на них даже подниматься опасно, ибо все грозит обрушиться в любой момент. Полагаю, бояре, сию стену нужно сносить и на ее месте возводить новую… из камня.
Дмитрий умолк и оглядел бородатые лица собравшихся знатных мужей. В помещении было довольно сумрачно, поскольку небольшие оконца пропускали совсем мало света. Это сентябрьское утро выдалось довольно пасмурным, предвещая непогоду. Дмитрию было не разобрать
