Карсон. – Я боюсь, что старина Бен просто пошутил по своему обыкновению, и на сей раз пострадавшей оказались вы, но сам он не дожил до того момента, когда придет время полюбоваться на результат. Вы можете пожить здесь некоторое время. Оливия и я постараемся сделать так, чтобы ваше пребывание в доме оказалось приятным. А теперь перестаньте плакать.
Судя по его голосу, Карсон был искренне огорчен и так сильно похлопывал Лорен по руке, что даже причинил ей боль.
– Вы присоединитесь к нам в столовой в семь тридцать, мисс Холбрук?
В голосе Оливии звучало раздражение столь очевидным проявлением чувств.
Лорен поняла, что аудиенция окончена, и поднялась:
– Да, благодарю вас, миссис Локетт.
Лорен пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы кивнуть каждому из них, и она направилась было к уже раздвинутой двери, готовая выскользнуть из комнаты и исчезнуть, когда ее остановил резкий оклик Оливии:
– Мисс Холбрук!
– Да, – отозвалась Лорен дрожащим голосом, повернувшись к хозяйке дома.
– Есть одна вещь, которую я должна знать.
– Оливия, пожалуйста, – перебил ее Карсон, но она не обратила внимания на его слова.
– Вы были любовницей моего мужа?
Любовницей! Это слово было брошено в нее, как камень, ударилось о стены комнаты, рикошетом отдаваясь у нее в голове. Даже если бы Оливия действительно забросала ее камнями, Лорен не почувствовала бы себя более оскорбленной. Щеки ее пылали, а все тело заледенело.
– Нет! – задыхаясь, прошептала она. – Почему вы?.. Нет, нет. – Она была так потрясена, что и не подумала отрицать это нелепое предположение более красноречиво.
– Я так и думала, – произнесла Оливия, – увидимся за обедом.
На обратном пути в свою комнату Лорен с трудом сохраняла душевное равновесие. Закрыв дверь, она упала на постель и заплакала. Ей было больно, и в то же время она досадовала на свою наивность. Почему Оливия заподозрила ее и даже осмелилась прямо спросить об этом? Как жестоко и несправедливо.
Лорен горевала о человеке, которому доверилась и который обманул ее. Ее мучила тревога, будущее не предвещало ничего хорошего.
Два месяца! Что, по мнению Бена, должно было произойти за это время? А потом? Что она будет делать потом?
Лорен тщательно оделась к обеду, выбрав одно из двух красивых платьев, имевшихся в ее гардеробе. Оно было из мягкой лиловой вуали[7]. Корсаж украшали изящные складки и крошечные жемчужные пуговки, высокий отделанный кружевами воротник закрывал почти всю шею и доходил до подбородка. Мягкие складки юбки ниспадали на белые кожаные туфельки.
Елена помогала ей одеваться. Теперь ей казалось почти естественным, что мексиканка помогала ей мыться и одеваться. Лорен всегда была в той или иной степени одинока, но в последние несколько дней она чувствовала свое одиночество так остро, как никогда раньше. Поэтому она была благодарна Елене за ее заботу
Сорт легкой, прозрачной ткани.
