примеров станции, жители которых из-за своей безалаберности вынуждены жрать крыс и резать друг другу глотки за кусок вонючей солонины.
Блестящая, ничего не скажешь, карьера. Он пошел по более короткому пути. Замутил интрижку с женой коллеги и пристрелил разгневанного супруга. Слово «интрижка» вдруг предстало перед Юрием во всей его пугающей простоте. Это только сразу после самоубийства, еще пребывая в состоянии шока, он думал, что не сможет жить без Людмилы. А была любовь или он ее придумал? Теперь, когда с момента смерти Людмилы прошло достаточно много времени, и головенка поостыла, стало очевидно – мир лишь немного изменился, но не перестал существовать. Парадокс? Отнюдь. Закономерный результат потребительского отношения к жизни.
Корнилов увидел в конце платформы пограничника в стеклянной кабине, бдительно стерегущего свой крашеный в бело-красную полоску шлагбаум. Пограничник, растерянно приподнявшись, по старой привычке, едва не отдал Юрию честь, но вовремя спохватился. Дождался, когда с будкой поравняется свежеиспеченный начальник и вскинул руку к серому кепи. На Корнилова же даже не посмотрел. Поражение в гражданских правах. Так это называется.
Опять стальная лестница. Спуск на пути. Последние метры. Прощай Метро. Ты было благосклонно к одному из своих сыновей Юрке Корнилову. Наверное, будешь скучать без него. Самое время помолиться. Жаль, что он не помнит ни одной из форм обращения к Богу. Придется положиться на милосердие Всевышнего, который может и простит солдафону невежество.
Неожиданно он понял, что уже не слышит шагов за спиной. Это могло означать только одно – расстрельная команда остановилась. Амба.
Юрий не ожидал, что экзекуция произойдет на столь небольшом удалении от станции. Выстрелы будут хорошо слышны. Черт побери, а ведь умирать не хочется. Корнилов не выдержал и обернулся. Никто в него стрелять не собирался. Пока во всяком случае. Конвоиры вообще ушли. Павел стоял на середине туннеля один и спокойно сворачивал самокрутку. Поймав на себе взгляд Юрия, он поднял глаза.
– Иди, Юрка. Не останавливайся. И ни о чем не спрашивай. Я знаю ровно столько же, сколько и ты.
Корнилов и не собирался требовать объяснений. Он был слишком ошарашен произошедшим. В голове не было ни единой мысли. Полная пустота. Вакуум.
Юрий медленно двинулся вперед. Пять. Десять метров. Если он доберется до поворота туннеля, то может считать себя родившимся заново. И тут в гробовой тишине раздался щелчок. В другой ситуации он ни за что не узнал бы этот звук. Но сейчас все чувства были обострены настолько, что Корнилов сразу понял – Павел расстегнул кобуру. Зачем над ним издеваются? То подают надежду, то отбирают ее. Хотят помучить перед смертью или его дружок просто решил привести приговор без посторонних и собственноручно?
Юрий обернулся. Ни то, ни другое. Павел на самом деле достал пистолет, но направил стволом вниз. Тук! Гулкий выстрел разорвал тишину.
