импонирует!
– Спасибо. А Катя считает её ошибочной.
– Время покажет, кто из нас прав.
– Это точно!
– Как бы там ни было, ваша интерпретация имеет право на жизнь. Только вы о ней больше никому не распространяйтесь. Ладно?
– Как прикажете!
После столь любезного и, как оказалось, весьма квалифицированного обмена мнениями о творчестве величайшего пролетарского поэта, Софья Григорьевна прониклась к своему зятю настоящей симпатией и с тех пор больше никогда даже в мыслях не обзывала его малообразованным или тупым.
Так они стали единомышленниками, нет – близкими друзьями на всю оставшуюся жизнь.
Как только его подчиненные устали отмечать новомодный советский праздник[6], Токарев собрал в управлении весь личный состав. Впереди – Рождество, Василий, Крещение, сам Бог велел усилить бдительность!
Сразу после расширенного совещания, на котором начальство призывало «не допустить провокаций со стороны верующих граждан», Вялов по привычке заперся в персональном кабинете и принялся сочинять очередные предсказания Юродивого.
Как вдруг в дверь постучали.
«Кого еще черти несут?» – с раздражением подумал старший лейтенант.
– Это я, Паша! – словно читая его мысли, подал голос нежданный гость – начальник контрразведки капитан Крутов.
– А… Шура… Заходи. Как погулял?
– Успокойся! Какие гулянья? Работал, как проклятый. Между прочим – на тебя!
– Поясни!
– Накануне Нового года меня вызвал к себе Токарев и приказал в кратчайшие сроки ознакомить Ваше Высочество с досье на всех курсантов из Германии.
– Ну да, было дело, ставил я перед ним подобную задачу…
– Не наглей, Паша! Сам знаешь, у меня документы всегда в порядке. А в конце года, каюсь, запустил работу… Маленько. Пришлось срочно возобновлять базу данных… И были ведь – все пятнадцать были, а коснулось – одного не хватает!
– Позволь, я угадаю его фамилию.
– Не выйдет!
– На что спорим?
– На бутылку, нет, на ящик «белоголовки»!
– Согласен! Кто перебьёт?
– А зачем? Лишний рот – страшнее пистолета. Ты, надеюсь, мне доверяешь?
– На все сто.
– Я тебе тоже.
– Тогда дуй в магазин!
– Фамилию сначала назови.
– Клейст. Отто Клейст!
– Ну ты даёшь! – ничуть не огорчился проигрышу Крутов. – Похоже, у тебя тоже прорезались пророческие способности. Признайся, это от Юродивого?
– Откуда тебе известно о его существовании?
– Проснись, Вялов… О твоих функциях в управлении знает каждая собака! Скажу больше: многие тебе завидуют. Чёрной завистью. Говорят: Вялов спит, а служба идет. Причём – неплохо. Старлея за такой короткий срок у нас еще никто не получал!
– Спасибо за информацию, Александр Дмитриевич.
– Не за что! Ну, я полетел?
– Куда,
Советская власть официально разрешила праздновать Новый год лишь в декабре 1935 года.
