расходуют силы на бессмысленные действия. Каждое оброненное им слово имело вес и скрытый смысл, я чувствовал это, даже не понимая языка, на котором говорил майор. К тому же веяло от них какой-то жутью: гортанные звуки и ритмичные пощелкивания намекали, что язык этот предназначался не для человеческого горла.
Идущий от прибора неприятный шум то усиливался, то пропадал вовсе, то становился совсем уж нестерпимым. Но каково было мое удивление, когда трескучее шипение вдруг превратилось в глухой человеческий голос, идущий словно из-под земли. На сборах в Красноярске я, конечно же, видел радиопередатчики, да и здесь, в Диксоне, несколько раз посещал рубку связистов. Но даже предположить не мог, что радиостанция может быть такой маленькой, а между тем вот она – зажата в бледной руке товарища Фишбейна. Прикладывая маленькую радиостанцию к уху, майор отрывисто кричал в нее:
– Шаман, как слышите меня?! Шаман, прием! Рыба на связи!
– Рыба, это… ман… – голос то и дело прерывали громкие хлопки и резкий стрекот на заднем фоне. – …ас атакуют… дящие силы… тивника… Как… но?.. ием!
– Шаман, вас понял! Держитесь, помощь скоро будет! Конец связи!
Майор резко выкрутил тумблер, и прибор замолчал. Переваливаясь, точно раскормленный тюлень, к нам подполз Гудзь.
– Товарищ майор, что там у них происходит? Какие превосходящие силы противника? Откуда?!
– Боюсь, что наши подопечные пытаются сорвать операцию… – На холеном майорском лице не дрогнул ни единый мускул. – Только это сейчас не главная забота, товарищ Гудзь. Десант пошел…
Тонкий палец вытянулся вперед, словно целился в какую-то невидимую нам точку в океане. Я рискнул выглянуть из укрытия и увидел довольно зловещую картину. Отделившись от стального бока линкора, оставляя за собой густой шлейф жирного дыма, к берегу ползли три черные лодки. Формой своей десантные боты напоминали утюги, такие же тяжелые, неуклюжие и неповоротливые. Толстая броня, обнявшая корпус, похоже, способна с легкостью отразить не только пулю, но даже снаряд небольшого калибра. Фонтаны воды взметались опасно близко к их проклепанным бортам, но лодки упрямо шли на батарею. С помощью удивительного бинокля я без труда рассмотрел змеящиеся по ним диковинные узоры, наподобие тех, что с легкой руки товарища Фишбейна украсили береговые пушки. Мыслимо ли, чтобы обычная, сделанная на скорую руку, мазня краской давала машинам такую неуязвимость?! Теперь я понимал, что имел в виду сержант Гудзь, когда говорил про окружающую майора чертовщину!
Но даже такая дьявольская удача не может длиться вечно. Или, быть может, символы, начертанные майором, каким-то образом пересилили расписные борта десантных ботов. И вот один из залпов с берега достиг-таки цели. Черный «утюг» враз превратился в груду стремительно идущего ко дну металла. От грозной машины осталось лишь горящее маслянистое пятно, расползающееся по поверхности океана,
