моря и прибоя в мрак, сырость и серость Белхэмских улиц. Все это плюс необходимость работать и стремительное ухудшение здоровья ввергли меня в серьезную депрессию.
На следующий вечер, когда мы спорили о том, как перетащить какую-то идиотскую раскладную кровать из кэмпера в наш новый дом (крошечную квартирку на Белхэм-Хай-Роуд), я сломался. Я проехал с этим прицепом поперек улицы, а потом остановился так, что половина кэмпера оказалась на тротуаре, а половина – на полосе движения. Потом я просто вылез из машины, пошел и улегся в сточную канаву. Если учитывать ежечасный уровень осадков в виде дождя, то канава была больше похожа на реку. Я лег в нее, свернулся как ребенок и начал выть.
Это стало кульминацией всей недели.
Впервые в жизни я потерял всякое ощущение смысла. Я ненавидел жизнь. Каждое ее мгновение было для меня болезненным. Обычно, когда у тебя что-нибудь болит, можно как-то избавиться от этой боли. Даже если для этого надо принять очень сильные обезболивающие препараты. Но проснувшаяся во мне ужасная правда гласила, что от этой боли я убежать не смогу, потому что она была просто страданием от самой жизни.
Ну, конечно, был способ избавиться и от этой боли… просто прекратив жить. Но хотя я и понимал, как человек может совершить самоубийство, серьезно такой вариант не рассматривал.
Моя вторая половина очень поддерживала меня, но помочь мне было решительно невозможно. Мы вместе отправились на психологический тренинг. Она уверила меня, что там я окажусь в «безопасном пространстве», где смогу быть собой, и люди смогут меня выслушать. Когда мы ехали в метро к расположенному в северном Лондоне месту проведения тренингов, я вдруг почувствовал в себе нечто, чего не ощущал никогда до этого. Я понял, что мне бесконечно плохо… что меня почти ничто не волнует… и мне действительно безразлично, что обо мне могут подумать окружающие. Это было удивительное чувство. Я повесил голову, иногда плакал, и мне было совершенно все равно, что думают обо мне остальные пассажиры.
Когда мы приехали в комфортабельный дом в северном Лондоне, чтобы присоединиться к группе, я понял, что мне абсолютно по барабану, что думают обо мне и эти предельно вежливые люди. Для человека, которого всегда реально волновало отношение окружающих, это было в новинку… ведь всю свою жизнь я очень сильно беспокоился, как выгляжу в глазах людей.
Поэтому я воспользовался этим безопасным терапевтическим пространством на полную катушку. Во время традиционного этапа, когда все делятся друг с другом своими проблемами, некоторые полностью раскрывались и немного плакали. Все остальные сочувствовали им и обнимали за плечи. Раньше, принимая участие в подобных тренингах, я тоже мог всплакнуть, и все сопереживали мне, видели во мне мужчину, по-настоящему соприкоснувшегося со своей женской сущностью, и обнимали за плечи, чтобы поддержать.
Но здесь
