натянутым холстом. Посреди всего этого царства рисования стояла девица в домашнем халате, с большой, слабо коптящей трубкой в зубах, держала в левой руке грязную палитру, в правой – кисть, и задумчиво ими помахивала, зажмурившись и тихонько мурлыкая.
Пахнуло явной психушкой. Я осторожно прокрался мимо и оказался в комнате, выложенной матрацами. В центре, на небольшой скамеечке, пребывала тарелка, с лаконичной щедростью усыпанная мелко порезанным рогаликом. Рядом имелись две пиалки и заварной чайник. Вокруг мини-стола валялись серые, сильно помятые бесполые личности в поношенных джинсах, засаленных суконных жилетках, с бисерными браслетами и бусами, и с длинными патлами. А я-то думал, что времена хиппи давно отошли.
– Ребята, – не особо надеясь на трезвый ответ, спросил я, – кто-нибудь из вас знал Копелевича?
Некоторое время они просто лежали, потом начали вяло шевелиться.
– Да-а, Копелевич это мужик, – задумчиво сказал один.
– Талант Копелевич, – подхватил другой, – таких больше нет.
– Человек, – прорезался женский голос, – жалко, что уехал.
– Таможня достала, – парировал кто-то еще. – Ничего не вывезти.
– Да, – подхватил женский голос. – Чем больше таланта, тем хуже живется.
– Нет, ну ведь свинство это, мужики! Почему я, сам, свои собственные картины вывезти не могу? Почему решение комитета какого-то спрашивать должен?
– Да тебя-то как раз никто и не вывозит!
– Ну и что? Я в принципе!
– Авантюрист был ваш Копелевич, – это подошла девица в халате. – То Сурикова пишет, то японскую гравюру на стекле, то языки под гипнозом изучает, то реставрируемые картины по новой переделывает, то таможню обмануть пытается. Чего ему тут не жилось? Денег не хватало? Славы? Только ведь в силу вошел!
Говорила она на удивление связно, не то что квелая масса, которая начала медленно, тягуче укорять:
– Ты-то как можешь?.. Он же тебя пригрел… Он к тебе с душой…
– Трудно понять, – повернулся я к ней. – Как это: таможню обмануть?
– Его последнее время охотно покупать стали, – вздохнула девица. – А вывозить не разрешают, произведением искусства считается. Вот он и решил туда съездить, прямо там работать. Талант, он ведь здесь, – она постучала себя кулаком по лбу, – его таможня конфисковать не может.
Оставленные без внимания хиппи постепенно затихли.
– Обкурились, что ли? – кивнул я на них.
– Не знаю, – пожала она плечами, – может быть.
– Если не секрет, а что вы делали там… в мастерской?
– Ничего. Просто мне его… не хватает.
Она неожиданно всхлипнула.
– Значит, вы знаете… – я запнулся, подбирая слова. – Про мост Строителей?
Она кивнула, губы ее задрожали.
– Уходите… Пожалуйста… – Вдруг она резко повернулась и убежала.
Приставать к ней дальше смыс�
