style="font-size:15px;"> А хозяин кабинета тем временем встал из-за стола и подошел к окну, заложив руки за спину.
– Значит, так… – Некоторое время он колебался, потом с неожиданной щедростью предложил: – Давай, я тебе сразу доверенность на него выпишу, чтобы не сомневался?
– Нотариальную или от руки? – как-то само собой выскочило у меня.
– Можно и нотариально заверенную, – согласился он. – Только это будет чуть дольше.
Я промолчал, спохватившись, что «оформляю» шкуру неубитого медведя.
– Вызвать нотариуса? – спросил Валерий Алексеевич.
– В другой раз, – пошел я на попятный. – Успеем еще.
– Успеем… – Он опять надолго задумался, а потом резко перешел к делу: – Четыре дня назад один человек свел счеты с жизнью. Ретнев, Николай Викторович. Спрыгнул с двадцатидвухэтажного дома на площади Победы. Странно спрыгнул. И не с крыши – она закрыта, и не с лестничного балкона – лежал он рядом с углом дома. Дело это ведет следователь Соловьев, с Расстанной. Больше мне пока ничего не известно. А я хочу знать все.
– Ну, так нужно обратиться к этому самому следователю Соловьеву и спросить у него.
– Спроси. Только есть такое подозрение, что и он мало что знает…
– Как-то все это не очень понятно, – закрутил я головой. – Можно обратиться в милицию, можно – к частному сыщику. Причем здесь я?
– Как причем? – Хозяин вернулся за стол. – Тебе нужен «мерседес» или нет? А то ведь можно вернуться и к предыдущим вариантам…
– Нет, так дело не пойдет, – рискнул возразить я. – Можно, конечно, использовать меня «втемную», но только тогда весьма мала вероятность получить нужный ответ, не говоря уж о том, что вполне может всплыть именно то, о чем вы тут так старательно недоговариваете.
Минуты три Валерий Алексеевич задумчиво барабанил пальцами по столу, потом решился:
– Скажем так, – начал он. – Гражданин Ретнев, погибший четыре дня назад, три дня назад должен был отправиться в Соединенные Штаты. Мало того, он уже успел приобрести билет и имел загранпаспорт. Согласись, не такое уж трагическое положение, чтобы выбрасываться из окна? А еще этот человек должен был вывезти некоторое, скажем так, имущество. Имущество, которое ему не принадлежит. Что еще хуже, оно принадлежит не только мне… А ведь самоубийцы обычно не забирают с собой накопленные капиталы, не правда ли?
– А вы не пытались найти это самое «имущество»? Ну, там, на квартире, или…
– Во всех «или», – перебил меня Валерий Алексеевич. – Не надо считать меня дураком. То, что можно было сделать без лишних глаз, мы сделали. «Имущество» отсутствует. Я хочу знать, где оно. Сложность в том, что, начни я поиски по обычным каналам, моя заинтересованность в гражданине Ретневе вполне может всплыть наружу, а вместе с ней и факт пропажи «имущества». Тогда мои «неприятности» рискуют стать «большими неприятностями». Ты меня понял?..
Ему явно хотелось добавить «кретин», но он сдержался.
– Этот вопрос должен разрешить
