приличия, на проступающих под свитером широких грудных мышцах.
– Я соглашусь поехать с вами при одном условии.
– Ваша поездка не обсуждается.
– В таком случае, профессор, приятного вам аппетита без меня.
– Подождите.
Он просунул свой дорогой итальянский ботинок в щель между дверью и косяком. Сейчас его не волновало, что на коже могут остаться царапины или потертости.
– Какое ваше условие?
– Объясните, почему после всего, что вы мне наговорили, я должна ехать с вами на обед?
Умница-профессор очумело поглядел на нее, затем покраснел до корней волос и забормотал, запинаясь на каждом слове:
– Я… э-э… потому что… вы могли бы сказать, что мы… или вы… – (Джулия удивленно повела бровью и стала медленно закрывать дверь.) – Постойте. – Он уперся рукой в дверь, не давая Джулии закрывать ее и калечить его правую ногу. – Потому что Пол написал сущую правду. «Эмерсон – придурок». Но теперь Эмерсон, по крайней мере, это знает.
Джулия вдруг улыбнулась ему, и он, сам того не желая, тоже улыбнулся. Когда она улыбалась, то становилась просто неотразимой. Он был готов сделать так, чтобы она улыбалась почаще. Зачем? Ради эстетического удовольствия.
– Я подожду вас на лестнице.
Не дав ей опомниться и придумать новое возражение, профессор быстро захлопнул дверь.
Оставшись одна, Джулия закрыла глаза и застонала. Она не привыкла к столь стремительным поворотам событий.
Глава пятая
Несколько минут профессор Эмерсон мерил шагами лестничную площадку на ее этаже. Потом он привалился к стене и начал массировать лицо. Он не понимал, что заставило его проводить Джулию до дверей квартиры, принять приглашение на чай, а потом наговорить ей кучу гадостей. Зато он хорошо понимал, что запущенная им цепная реакция глупостей может принять угрожающие размеры. Начать с их встречи у него в кабинете. Он непрофессионально вел себя с мисс Митчелл и балансировал на грани прямых словесных оскорблений. Мало того, посадил ее к себе в машину. Одну. Наконец, словно ему было мало других неприятностей, оказался у нее в квартире. Все это грубым образом нарушало правила Торонтского университета.
Если бы он подобрал на улице не Джулию, а мисс Петерсон, та бы времени не теряла. Она бы нагнулась и зубами открыла молнию на его брюках. Подумав об этом, профессор вздрогнул. Ему вдруг захотелось свозить мисс Митчелл на обед и угостить хорошим стейком. Если это не будет считаться нарушением правил общения между преподавателями и студентами, тогда сам черт не разберет, что считать нарушениями.
Он глубоко вдохнул, успокаивая карусель мыслей. Конечно, таких, как эта мисс Митчелл, называют «стихийное бедствие». У таких непременно все падает, бьется, ломается и так далее. За нею тянулся целый шлейф неудач, начиная с неосуществленного желания учиться в Гарварде. Более того, она центр вихря, способного разрушить спокойную и размеренную жизнь любого человека, включая и его, профессора Эмерсона. Жаль, конечно, что ей приходится
