сверху в ответ на слова Фарида. Орфей отыскал этого великана на рынке. Он работал у цирюльника – держал пациентов, пока им вытаскивали воспаленные зубы. «Что за ерунду ты несешь! – хмыкнул тогда Орфей на вопрос Фарида, зачем ему еще один слуга. – Да у любого торговца в Омбре есть теперь телохранитель, из-за всего этого сброда, который болтается нынче по улицам. А я, между прочим, намного богаче их!» Это была чистая правда. И поскольку Орфей платил больше, чем цирюльник, а Дуботрясу осточертело слушать вопли терзаемых пациентов, он тут же, не задумываясь, пошел с новым хозяином. Сам он называл себя Осс – слишком короткое имя для такой громады и в то же время подходящее для молчуна, способного за целый день не проронить ни слова. Фарид поначалу готов был поклясться, что у этого урода вообще нет языка. Зато ел он за четверых и нередко успевал умять вместе со своей порцией то, что служанки Орфея приготовили для Фарида. Поначалу Фарид пытался жаловаться, но, после того как Осс подкараулил его за это на темной лестнице, он предпочитал ложиться спать голодным или стащить себе что-нибудь на рынке. Да, с появлением Дуботряса жизнь на службе у Орфея стала еще безотраднее. То в соломенной подстилке Фарида оказывались осколки стекла, то Осс подставлял ему ножку на лестнице, то вдруг больно дергал за волосы… Приходилось все время быть начеку. Лишь ночью великан оставлял его в покое и спал, как преданный пес, под дверью Орфея.
– Копать – не дело телохранителя, – заявил Орфей, нетерпеливо расхаживая между ямами. – А телохранитель нам понадобится, если ты не поторопишься. Еще до полудня тут сегодня вздернут двух браконьеров!
– И кто виноват? Я же говорю, давай находить клады у тебя на заднем дворе!
Виселицы, кладбища, пожарища – Орфей любил места, вызывавшие у Фарида ужас. Да, уж чего-чего, а духов Сырная Голова не боялся. Фарид утер пот со лба.
– Ты не мог хотя бы описать точнее, под которой виселицей клад? И неужто нельзя было, громы небесные, закопать его не так глубоко?
– «Не так глубоко! На заднем дворе!» – Орфей брезгливо поджал нежные, как у девушки, губы. – Оригинально, нечего сказать! И очень подходит к этой истории! До такой чуши даже Фенолио не дописался бы! Впрочем, что толку тебе объяснять! Ты все равно не поймешь.
– Ах вот как! – Фарид резко воткнул лопату во влажную землю. – Зато я понимаю другое – ты тут сочиняешь себе один клад за другим, изображаешь богатого торговца и не пропускаешь ни одной юбки в Омбре, а Сажерук по-прежнему в царстве мертвых.
Глаза у Фарида защипало. Слезы. Боль той ночи, когда Сажерук отдал за него жизнь, не притупилась. Если бы хоть на минуту забыть его застывшее лицо! Помнить его таким, каким он был в жизни! Но перед Фаридом снова и снова всплывали опавшие черты, немое, холодное тело…
– Мне надоело на тебя работать! – в бешенстве крикнул он стоявшему наверху Орфею. От ярости Фарид даже забыл про души повешенных, которым могло не понравиться, что живые орут во всю глотку на месте их гибели. – Ты ведь свою часть уговора не выполнил! Катаешься тут как сыр в масле, вместо того чтобы вернуть его наконец! Ты смирился с его смертью как все остальные!
