ни стада непуганых оленей, что подпустят вплотную, ни диких свиней, ни чего-то съедобного.
Рейнджер должен есть в пути все, вспомнил я мудрость выживания. Все на свете употребимо в пищу, а запреты возникли из-за религиозных предрассудков. Так что можно жрякать даже жуков и гусениц, не говоря уже о ящерицах и лягушках…
На обратном пути я рассмотрел наконец на ветке токующую птицу. Во всяком случае, она щелкала клювом, я метнул молот, ее сшибло, только пару перьев взвилось в воздухе. Молот проломился сквозь ветки так неожиданно, что я едва успел выставить ладонь, но все равно больно ударило по пальцам.
Птица, глухарь или тетерев, никогда их не видел, тяжело падала, на доли секунды зависая на ветках. Я подхватил ее, сунул под мышку и вышел к месту стоянки. Гендельсон, к моему удивлению, ухитрился насобирать сухого хвороста, правда, его здесь полно.
Птица очнулась от обморока, начала слабо трепыхаться. Я бросил ее на колени барону.
– Убивать и пускать кровь – это ваше дело, барон. А я пока что разведу костер.
Гендельсон едва не выпустил птицу, когда она вдруг клюнула его в ладонь и ударила по голове крыльями. Опешил, но все же свернул голову, начал потрошить, а потом уже на огне довольно умело жарил толстые ляжки.
Я время от времени ловил на себе его недоумевающий взгляд. На птице нет ран, выходило, что я поймал ее живой.
Глава 10
Жареная птица придала сил, как и короткий отдых. Я еще нежился у костра, как Гендельсон молча начал приспосабливать на себя железо. Я посматривал со злорадством, непростое занятие – надеть доспехи, ни один рыцарь не справится сам… однако Гендельсон как-то справлялся. Доспехи у него, как я понял, не только по его фигуре, но и из лучших сплавов, к тому же такой формы, что сам легко снимает и довольно легко надевает. Такие доспехи стоят целое состояние, но у клана Гендельсона, как я понял, денег куры не клюют.
Он первым наткнулся на приличную дорожку, что вела в нужную сторону. Я снял амулет и понес в руке. Чтобы не слышать молитв барона и не видеть креста в трясущейся руке, пропустил его вперед, он же герой, сам смиренно тащился сзади. Похоже, дорожкой пользовались нечасто, мы шли несколько часов без отдыха, за это время всего дважды земля разрыхлялась, выскакивал желтый комок металла.
Деревья вообще разредились настолько, что поляны превратились в просторное поле, а деревья сбежались в небольшие группки.
Далеко впереди у дороги показался высокий, в рост человека, темный камень. Дорога извивалась, по сторонам ровная низкая трава, так что камень мы заметили и рассмотрели издали. У камня вроде бы какая-то фигурка, скоро мы с удивлением признали молодую девушку и странного зверя, которого я назвал бы помесью варана с крокодилом, только не зеленого, а странно-синего цвета, словно только что вылез из холоднющей воды.
Вид у зверя был миролюбивый. Завидя нас, он застенчиво спрятался за спину девушки. Она безбоязненно рассматривала приближающихся крупных мужчин, удивительно чистенькая в таком
