позволишь нам себя прилично одеть? – лукаво сощурилась Симилла.
– Позволю, – обреченно кивнула я.
– И будешь стоять в стороночке, а не носиться по всему залу? – просияла Элька.
– Конечно!
– И без магии? – сощурилась Беатриче.
– Слово даю.
– Не верю, – округлила голубые глазки Присцила. – Только не ты, Лилит. Ты же и пяти минут спокойно не выдержишь без своего чародейства.
– Спорим?! – протянула я руку.
Сестренки озорно сверкнули глазками.
– Спорим! На что?
Я опустила руку и призадумалась. Чего бы захотеть?
– На желание?
– Пойдет, – Беатриче протянула мне руку, – для каждой.
Пари заключено. Во что я опять вляпалась?
– Кстати, Лилит, раз ты вчера поздно пришла, – посмотрела на меня Консуэла, – может, видела Агриппу. Ночью я слышала ее рыдания.
– Видела, – скуксилась я.
– Ну-ка рассказывай, – взвилась мачеха. Как же, ее двоюродную бабку обидели.
– Разбудила она меня своими нравоучениями. Как всегда кричит, руками машет. Вопит что-то типа: «Как не стыдно, принцесса, голубая кровь, а сама в гостиной на диванчике отдыхает. Не по порядку! Не по протоколу!» Что ей еще остается делать, кроме как кричать. Кстати, – обернулась я к нашим гостям, – Агриппа – это наш семейный призрак. Не одно поколение своими нравоучениями достала. Она же воспитательницей при жизни состояла, а потом один наш шкодливый предок так ее достал, что у бедняжки сердечный приступ случился. Но и после смерти она наше семейство в покое не оставила. Все так же воспитывает, правила и приличия разъясняет. Кого хочешь до заикания заговорит. Вот и меня заговорила. Я ей и ответила, что, где хочу, там и сплю. Лучше бы промолчала. Агриппа разошлась. «Да что это такое, да как так можно? Совсем молодежь испортилась, мало того, что посреди ночи домой заявляется, так еще и в таком виде. И это принцесса, образец для подражания, что же тогда обычные люди вытворяют?» Ну я ее и просветила, что образцом быть не могу по причине прогрессирующей наглости и острых приступов вредности, вкупе с дурной привычкой влипать в нехорошие истории. Сама ведь знает, а все туда же. Ох и расшумелась она после этого. Кричит, ругается, говорит: «Совсем стыд потеряла, принцесса. Мало того, что посреди ночи заявилась в непотребном виде, так еще и в неприличествующей компании». Ну я глазки округлила, так как вообще не помнила, как в замке оказалась. Вот меня бонна наша разлюбезная и просветила на повышенных тонах. «Черти, – говорит, – принесли». Я, если честно, сначала даже растерялась. Думаю, совсем наша старушка из ума выжила – чертей видеть стала. А может, это за ней из Тантраса прибегали. Только потом, после того, как я ей высказалась по этому поводу да еще грешницей заблудшей обозвала, до меня дошло, о каких чертях она говорит.
Призраки-то не имеют расовых понятий, ну черт и есть черт, а то, что это асуры, ей как-то побоку. Я, конечно, попыталась извиниться.
