берега три с половиной мили и повернула назад. К тому времени, как она вернулась домой, лицо ее раскраснелось, дыхание стало бурным. Пройдя мимо расставленной на веранде разномастной мебели, деревянной и плетеной, Джолин вошла в дом, где густой, дразнящий аромат кофе смешивался с кисловатым запахом древесного дыма.
Первым делом она включила телевизор на кухне, уже настроенный на канал Си-эн-эн. Наливая кофе, Джолин с нетерпением прислушивалась к сообщениям – она ждала новостей с иракской войны.
Этим утром сообщений о потерях не было. Ни одного солдата – или друга, – убитого ночью.
– Слава богу, – выдохнула она. Потом взяла кружку с кофе и пошла наверх, мимо спален дочерей к себе. Было еще рано. Может, разбудить Майкла долгим, медленным поцелуем. Призывным.
Как давно они занимались любовью по утрам? Как давно они вообще занимались любовью? Джолин не могла вспомнить. Наверное, день рождения – превосходный повод все изменить. Она открыла дверь.
– Майкл? – Широкая кровать была пуста. Неприбранная. Скомканная черная футболка Майкла, в которой он спал, валялась на полу. Джолин подняла футболку, аккуратно сложила и убрала в шкаф. – Майкл? – повторила она и открыла дверь в ванную. Оттуда вырвалось облачко пара, на секунду ослепив ее.
В ванной все было белое – плитка, унитаз, столешницы. Стеклянная дверь душевой кабины открыта. Внутри пусто, только небрежно брошенное на сушилку полотенце. На зеркале над раковиной капельки влаги.
Должно быть, Майкл уже внизу, скорее всего, у себя в кабинете. Или готовит небольшой сюрприз ко дню ее рождения. Он всегда так делал…
Быстро приняв душ, Джолин расчесала длинные волосы и стянула в узел на затылке. Потом внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале. Лицо у нее – как, впрочем, и сама Джолин – было волевым и решительным. Высокие скулы, густые темные брови, широко расставленные зеленые глаза, и красивый рот, возможно, чуть крупноватый. Большинство женщин ее возраста пользовались косметикой и красили волосы, но у Джолин не было на это времени.
Ее вполне устраивали светлые, с пепельным отливом волосы, которые с каждым годом становились чуть темнее, и нисколько не заботили лапки морщин, появившиеся в уголках глаз.
Джолин надела летный костюм и пошла будить девочек, но их комнаты тоже оказались пустыми.
Дочери уже спустились на кухню. Двенадцатилетняя Бетси помогала накрывать на стол своей четырехлетней сестренке Лулу. Джолин поцеловала пухлую розовую щечку Лулу.
– С днем рождения, мама! – хором сказали дочери.
Джолин вдруг почувствовала прилив нежности к девочкам и к своей жизни. Она понимала, что такие минуты – большая редкость. Иначе и быть не могло, достаточно вспомнить ее собственное детство. Джолин с улыбкой – она прямо-таки сияла от счастья – повернулась к дочерям.
– Спасибо, девочки. Сорок один – это здорово!
– Это так много, – сказала Лулу. – Ты и правда такая старая?
Рассмеявшись, Джолин открыла холодильник.
– А
