ради детей, ради семьи. И он ей нужен, действительно нужен. Его любовь спасет ее, будет согревать в дальних краях, а любовь детей поможет вернуться домой.
Джолин вспомнила слова Тэми: супруги ссорятся, говорят не то, что чувствуют, уходят. И возвращаются.
Ей хотелось верить, верить, что так бывает, хотя видеть этого ей еще не приходилось. Она хотела простить Майкла и стереть его слова из памяти, чтобы их отношения стали прежними.
Все, что от нее требуется, – это дать Майклу шанс.
Она сможет, у нее хватит сил сказать ему, что она его любит. Так Джолин убеждала себя, пока ждала его возвращения.
Ожидание казалось бесконечным.
Наконец в семь часов он вошел на кухню и сразу же налил себе виски.
– Привет! – Джолин встала со своего места у камина.
Майкл обернулся. В неярком свете от лампы над плитой он выглядел не просто усталым, а измученным. Волосы взъерошены. Под глазами лиловые тени, словно он не спал прошлую ночь, как и она сама.
– Джо, – тихо произнес Майкл. Его ласковый тон удивил и растрогал ее. На мгновение ей показалось, что они стали прежними.
Ей так страстно этого хотелось, она нуждалась в этом, нуждалась в Майкле.
– Меня призывают.
Майкл замер, словно перестал дышать.
– Ты шутишь, да? – наконец выдавил из себя он.
– Разумеется, нет. Какие могут быть шутки, когда речь идет о войне? – Голос Джолин дрогнул. На секунду силы оставили ее. Она поняла, как ей хочется, чтобы Майкл обнял ее, сказал, что все будет хорошо, и они справятся. – Сначала боевая подготовка в Форт-Худ, потом Ирак.
– Ты служишь в Национальной гвардии, черт возьми! Ты не солдат действующей армии, не настоящий солдат.
Джолин поморщилась:
– Я окажу тебе услугу и забуду эти слова.
– Тебе не место на войне, Джо. Послушай. Тебе сорок один год…
– Теперь вспомнил!
– Там гибнут люди.
– Я в курсе, Майкл.
– Скажи им, что у тебя дети. Нельзя же требовать, чтобы ты бросила детей.
– Каждый день люди отправляются на фронт, оставляя своих детей.
– Знаю, – отмахнулся он. – Но ты мать.
– Сначала я была солдатом.
– Черт возьми, это не игра, Джо, тебя отправляют на фронт. Скажи им: нет уж, спасибо.
Джолин смотрела на него, не веря своим ушам.
– За это меня могут отдать под трибунал. И отправят в тюрьму. Отказаться нельзя.
– Тогда уволься.
Он ее совсем не знает, если может предлагать такое. Честь для него – просто слово, а юристы привыкли играть словами. Он понятия не имеет, что значит увольнение с лишением прав и привилегий.
– Я давала клятву, Майкл.
– А как насчет клятвы у алтаря? – парировал он.
– Сукин ты сын! – Джолин сорвалась на крик. – Все эти годы я любила тебя, обожала и поклонялась. А вчера вечером ты заявил,
