звякнул дверной колокольчик. Она поняла, что пришли новые посетители. Только не это!
Она медленно повернулась и увидела Ливви. Та секунду пристально смотрела на нее, а потом расхохоталась:
– Принцесса работает у Десариа? Я не могла не прийти. Я не могла упустить возможность посмеяться над тобой. – Она похлопала Энджи по плечу. – И помочь тебе, – добавила она уже серьезно.
К концу вечера у Энджи дико разболелась голова.
– Ладно! Заявляю со всей ответственностью: в истории не было официантки хуже меня.
Она оглядела себя. Фартук был в красных пятнах – это она пролила вино, на рукаве – бежевые пятна от заварного крема. Уберечь брюки ей тоже не удалось: они были вымазаны в томатном соусе. Она села за столик в дальнем углу рядом с Мирой.
– Просто не верится, что я носила кашемир и высокие каблуки. Неудивительно, что Ливви хохочет, глядя на меня.
– Ничего, привыкнешь, – пообещала Мира. – Складывай пока салфетки.
– Честное слово, хуже, наверное, не бывает. – Энджи не могла удержаться от смеха, хотя ей было совсем не весело.
По правде говоря, она не ожидала, что будет так тяжело. В жизни ей все давалось легко. И у нее все получалось, за что бы она ни бралась. Причем получалось хорошо, может, и неидеально, но точно лучше среднего. Она закончила в Лос-Анджелесе Калифорнийский университет – за четыре года, между прочим, – с довольно высоким результатом, и ее взяло на работу лучшее рекламное агентство Сиэтла.
Если честно, вся эта суета с обслуживанием столиков стала для нее самым настоящим шоком.
– Это унизительно.
Мира подняла голову от салфеток.
– Не переживай. За все годы Роза очень редко звонила в ресторан и в последний момент предупреждала, что не выйдет из-за болезни. Обычно она справляется с так называемой толпой. И ты справишься.
– Понимаю, но… – Энджи опустила взгляд на свои руки. На коже следы от ожогов. Хорошо еще, что она пролила горячий соус на себя, а не на миссис Джулиани. – Не знаю, получится ли у меня.
Мира свернула из полотняной салфетки лебедя и подвинула его через стол к сестре. И Энджи сразу вспомнила тот вечер, когда папа учил ее, как складывать полотняный квадрат, чтобы из него получилась вот такая птица. Она посмотрела на Миру и поняла, что та напомнила ей об этом специально.
– Мне и Ливви потребовались недели, чтобы научиться складывать лебедя. Мы сидели на полу рядом с папой и пытались повторять все его движения. Нам очень хотелось, чтобы он улыбнулся и сказал: «Молодчины, мои принцессы». Мы думали, что у нас все отлично получается, а потом к нам подсела ты и за три попытки научилась его складывать. «Вот ей, – сказал папа, целуя тебя в щеку, – все по плечу».
В другой ситуации Энджи улыбнулась бы этому воспоминанию, но сейчас оно пробудило в ней другие мысли.
– Наверное, вам с Ливви было непросто.
Мира отмахнулась:
– Я имела в виду не это. Этот ресторан – «Десариа», – он у тебя в крови,
