убежден, что если каждый из вас на месте покопается, то тоже найдет кое-какие зацепки), мы обнаружили, что у нас было кое-что настолько осязаемое, что надо было двигать это дело вперед, разворачивать его. Но, несмотря на эти сигналы, мы все-таки прохлопали к.-р. троцкистско-зиновьевский заговор.
Дело Зафрана
Я могу привести следующий пример, наиболее характерный. Он относится к Московской области и к СПО центра. В 1933 г. некий агент Зафран был связан с группой троцкистов, в том числе с Зильберманом, Хрусталевым и Дрейцером. Для того чтобы отвести заранее возможные предположения о самом агенте, я, прежде всего, скажу вам несколько слов об этом агенте. У него имеется масса недостатков, не только общечеловеческих, но и политических. Поэтому были некоторые основания предполагать, что этот агент может путать и провоцировать. Но одно дело персональное отношение к агенту, а другое дело объективный материал.
Задача чекиста заключается в том, чтобы отбросить весь наносный материал, который имеется у агента, взять то, что надо, уцепиться за основное и вытягивать всю цепочку звено за звеном.
Больше того, скажу вам: эта задача относится не только к чекисту. И, с точки зрения общегражданской, мало ли бывает случаев, когда самый что ни на есть сволочной из сволочных, и вдруг дает сигнал, благодаря которому мы начинаем двигать дело. Так, что, повторяю, персональное отношение к агенту может быть самым отрицательным, но тут надо уметь брать объективные факты.
С точки зрения персональных качеств, повторяю, были некоторые основания считать Зафрана и провокатором, и плохим агентом, но, тем не менее, он сообщал об объективных фактах следующего порядка.
В 1933 г., связавшись с Зильберманом, Хрусталевым и Дрейцером, Зафран в своих агентурных донесениях совершенно бесспорно доказывал, что поведение троцкистов и зиновьевцев, в том числе и вождей, которые выступали на 17-м съезде партии с покаянными речами, является двурушническим. Двурушничество их проводилось исключительно с целью еще большего законспирирования существовавшей контрреволюционной организации. Дальше Зафран сообщил о том, что организация переходит к методам террора. Он сообщил о целом ряде конкретных фактов, в том числе и о воровстве государственных средств с целью поддержки троцкистско-зиновьевской организации. Он высказал предположение о существовании Московского центра, не называя его Московским центром, но говоря, что в Москве существует активная группа троцкистов, в которой активнейшую роль играет Дрейцер, несмотря на то, что последний в то время был директором завода в Восточной Сибири.
Словом, если читаешь все агентурные материалы (а я прочитал их все), то создается такое впечатление, что в агентурных материалах этого самого Зафрана сообщались всякие, проверенные жизнью, факты. Я исключаю отдельные литературные обобщения Зафрана, но факт остается фактом.
Все это шло хорошо до одного печального случая.
Зафран
