которые должны были отойти к Российской империи, с другой – не торопиться эти самые переговоры продолжать. «Нам следует выказывать совершенное равнодушие к окончанию пограничного вопроса», – указывалось в депеше.
Александр Осипович, обычно вялый и нерешительный, тут вдруг раздухарился. Уже к началу лета 1863-го были развернуты стационарные заставы на плато Укок и у перевала Бахты в Тарбагатае, по южному и северным берегам озера Зайсан. В Иртыш вошел пароход «Уфа» с ротой солдат, прошел спорное озеро и к осени сумел подняться по Черному Иртышу до урочища Ак-Тюбе. Этим простым ходом Дюгамель продемонстрировал циньским чиновникам возможность быстрой переброски войск из внутренних областей Сибири на китайскую территорию. В том плавании, кстати, участвовал и штабс-капитан Принтц. Так что известия я получал, так сказать, из первых уст.
В мае прошлого года китайская императорская армия атаковала отправленный для рекогносцировки вдоль будущей границы русский отряд. Капитан Голубев отвел отряд к удобному для обороны перевалу и запросил помощи, которая немедленно была ему оказана. Усиленный казаками, капитан немедленно перешел в наступление и выдавил противника за реку Борохудзир. После дознания, проведенного еще одним офицером Генерального штаба, подполковником Турьиным, выяснилось, что некие неназванные силы подговаривают переселяемые из Центрального Китая племена солонов и сибо. Какие-то люди явно европейской наружности утверждают, что Россия хочет отобрать их земли и именно для этого стягивает к границе войска.
– И кто же это может быть? – удивился я.
– Англичане, конечно, – скривился Андрей Густавович. – Наши заклятые друзья. Они же и нападение на наше консульство в Кульдже организовали. Господин Колотовкин, когда ему удалось к нашей заставе пробиться, докладывал, что китайцев в толпе и не было вовсе. Только мусульмане. И по некоторым признакам – выходцы из афганских провинций.
Герин брат Мориц тоже в этих приграничных стычках отличился. Это я уже от него слышал. Подполковник Лерхе на усиление голубевской заставы роту пехотинцев привел и сотню казаков. А как занимающего должность русского консула в Кульдже с документами и казной представительства от погони отбил, так и в запале боя границу перешел. Погромщики в китайском форте Борохудзир укрылись. Что, впрочем, не остановило бравого вояку. Одним пограничным пикетом больше, одним меньше – никто бы и не заметил. Но неподалеку ошивался пятитысячный корпус генерала Хабцисяня. И когда два сильных отряда встретились у реки Чалкады, случилось настоящее сражение. Четыре сотни русских солдат против пяти тысяч китайских.
Мориц рассказывал, что дым стоял такой, словно туча опустилась на землю. Ветра совсем не было, и стрелять пришлось наугад. Правда, после наших четырех залпов Хабцисянь благоразумно отступил. Брат так и не смог ответить на вопрос, стреляли китайцы или нет. Потерь среди его подчиненных не оказалось, а циньцы своих, если они и были, унесли с собой.
