и повторял одно и то же:
– Клянусь, не знаю я, как это сделать. Водой клянусь. Вода-царица солгать не даст.
Невольно оробев (стыдно ему было потом за свой страх, ох, как стыдно), Ромка нырнул за угол сарая.
– Если обманул дед, хана тебе, – пригрозил незнакомец.
Быстрым шагом прошел он мимо притаившегося Ромки. Невольно мальчишка опустил глаза и только почувствовал, как обдало его жаром, будто из печки.
Огненный колдун! Вот оно что! Вот почему такой ужас напал на колдуна водного. Так и стоял мальчишка, оторопев, неведомо сколько времени. Потом, внезапно очнувшись, кинулся к деду. Тот обнял его, прижал к себе. От Севастьяна пахло потом и страхом.
– Это Микола Медонос, – прошептал старик. – Бойся его.
Со своими обидчиками, с теми, кто считал себя лучше и выше, начинающий колдун разобрался легко и просто. Разумеется, высший дар дается не для сведения мелких счетов, но Роман сознательно позволил себе подобное нарушение колдовской этики. Он знал, что наделен огромной силой, и не боялся разменять ее по мелочам. Следующим летом, когда все Романовы дружки, а вернее – недруги, в жаркий июньский денек отправились купаться, вода в реке вспенилась, посреди Пустосвятовки закружился водоворот и принялся засасывать купальщиков в свое медленно вращающееся жерло. Роман стоял на горушке и смотрел. Он наслаждался воплями отчаянья и бестолковым маханьем руками. Его враги тонули. Одну Глашку пожалел и отпустил еще на мелководье: знал, что плавать не умеет. Зря. Лучше бы притопил тогда малость. Глядишь, не сиганула бы потом с моста в омут, дуреха.
Радостный день! Веселый день! Он позволил реке заглотнуть обидчиков в холодную пасть, потом заставил добычу отрыгнуть. Тела лежали на песке, как выброшенные на берег рыбины. Кто-то едва шевелился, кто-то кашлял, стонал. Здоровяк Матвей плакал как ребенок, размазывая слезы вместе с речной тиной и кровью по лицу, – от удара о корягу у него носом пошла кровь. Роман шел по берегу, трогал каждого ногой, говорил «жив» и двигался дальше. Дойдя до Матвея, он наклонился и спросил сочувственно:
– Что, носик сломан? Бедняжка! Ничего, девочкам нравятся сломанные носы.
Нельзя сказать, чтобы с тех пор его все полюбили, но что стали бояться – это точно. Поначалу пытались мстить, но вскоре оставили эту затею. Когда на дороге не просыхают лужи, а в канавах вечно плещется черная влага, вряд ли можно надеяться, что в темноте неслышно подкрадешься к человеку, который, если захочет, может утопить тебя в миске с водой.
Поначалу Роману нравилось демонстрировать свою удивительную силу. Потом надоело. Матвей и его дружки казались ему мелкими рыбешками, которые суетятся на дне наполовину высохшего пруда и воображают, что резвятся в океане. Роман знал, что его ждет именно океан, а не забытое Богом Пустосвятово.
Весной талой водой он смыл больную кожу с лица, а вместе с нею – гнойники прыщей, новая кожа получилась
