но она сломалась точно так же. Лицо врача из нежно-розового сделалось пунцовым. Он просунул пальцы под сплетенные нити и рванул изо всей силы. Оба пальца срезало, будто ножом, и врач грохнулся на пол без сознания. Все решили, что он сам порезался осколком сломанных ножниц. Поднялась суета, «скорая» прибыла только через час. Вся комнатка к тому времени была забрызгана кровью. Желающих снимать ожерелье с шеи Романа больше не нашлось.
Но дальше все пошло наперекосяк: и не то плохо, что его обрили – у Романа хватило ума не наделять свои волосы магическими свойствами. Хуже было другое: служить его отправили в Среднюю Азию. Место оказалось гиблое для колдуна в самом прямом смысле этого слова: вода здесь всегда была угнетена, и давно утратила свою живительную силу. Крошечный забытый Богом городок, где время остановилось четыреста лет назад. Тысяч десять жителей ютились в древних лачугах. Самым роскошным зданием считалась казарма в военном городке. Летом стояла жара градусов за сорок, а зимой в пятиградусный мороз холодно было, как в Арктике. Каждая царапина тут же превращалась в незаживающий нарыв. Впрочем, до зимней поры Роман не дослужил и не успел вкусить всех прелестей проживания в палатках на морозе.
Служба его закончилась быстро, но нельзя сказать, чтобы просто. Он не любил вспоминать о том времени, кроме пары случаев, весьма примечательных. Первый был прост как таянье снега в теплой комнате. Прибывших новобранцев отправили мыться в душ, и тут явился здоровяк-прапор поглядеть на дохляков да поучить их уму-разуму. Он сразу приметил странную плетеную штуковину на шее одного из салаг.
– Снять, немедленно! – рявкнул он и, не дождавшись ответа, шагнул на мокрый пол и погрузил кулак Роману в живот.
Колдун растянулся на склизком полу. Но не один – прапор грохнулся рядом, неестественно вывернув шею. Холодная мутная вода из душа барабанила по его лицу и булькала где-то в глотке. Но парень лежал неподвижно. Десяток свидетелей могли подтвердить, что он свалился совершенно самостоятельно. Пострадавшего увезли в местную больничку, где он пришел в себя только спустя несколько месяцев.
Второй случай случился в казарме, и там Роману пришлось в первый раз в своей жизни применить заклинание изгнания воды из тела. Вышло не особенно умело, но все равно впечатление произвело. Этот эпизод надолго оставил мерзкий осадок в душе. Но, все же, вспоминая о нем, Роман испытывал приятное, согревающее душу тепло победы. Во всяком случае, после той, второй стычки, никто Романа коснуться и пальцем не смел.
Для молодого колдуна служба в армии оказалась весьма непродолжительной: она закончилась в тот день, когда новобранцев отправили на стрельбище. И раньше он чувствовал, разбирая и чистя автомат, как немеют от прикосновения железа пальцы. Но когда Роман нажал на спусковой крючок, сердце совершило немыслимый кульбит в груди, и колдун потерял сознание. Поначалу лейтенант решил, что неведомо как срикошетившая пуля уложила бойца. Осмотрели
