идет.
– У него не ребенок, а выродок! – отмахнулся Лев.
– Для тебя он выродок, – согласился с ним Стас, – а для него – кровинушка! Да ты вспомни, что с тобой было, когда Татьяну убили! Ты тогда никого на ноги не поднимал! Ты сам разобрался! Причем насквозь неконституционным методом!
– Не нравится мне Попов, вот и все! – поморщился Гуров. – Какой-то он весь ненастоящий! Потерял сына, а спокоен так, что от него холодом тянет!
– Ну, знаешь? На тебя не угодишь! Сначала ты на него напустился за то, что он был слишком буйный, теперь недоволен, что он слишком спокойный! А может, он на транквилизаторах сидит? – возмутился Стас и, позвонив дежурному, сам заказал Попову пропуск, а потом сказал: – Схожу в буфет, хоть пирожков куплю. Сейчас быстренько чайку с ними попьем, а то пообедать до трех уже не успеем.
– Вот и пей чай с пирожками, а я пойду и нормально поем, а Попов, если опоздаю, подождет! Это мы ему нужны, а не он нам! – отрезал Гуров и вышел.
Стас, горестно покачав головой, посмотрел ему вслед и вздохнул – когда Гуров закусывал удила, спорить с ним было бесполезно.
Крячко действительно сходил в буфет, где быстро перекусил, и вернулся в кабинет без пяти три – Льва, естественно, еще не было. Ровно в три в дверь постучали, и вошел Попов. Выглядел он все так же невозмутимо, как и утром. Увидев, что Гурова нет на месте, спросил:
– Наверное, мне лучше подождать в коридоре?
– Нет-нет, Алексей Юрьевич! Проходите! Начнем без Льва Ивановича – его к руководству вызвали, – соврал Крячко.
Попов прошел, сел на стул и вопросительно посмотрел на Стаса, который и не думал говорить по делу без своего друга и напарника, а завел разговор вроде бы ни о чем, чтобы потянуть время. Он посочувствовал горю Алексея Юрьевича, рассказал несколько случаев из их со Львом практики, которые тоже касались непонятных самоубийств, одним словом, старался всячески расположить Попова к откровенному разговору и наладить нормальные отношения. А тот внимательно слушал, вовремя вставляя уместные реплики, но сам не откровенничал и оставался все так же непробиваемо спокоен. Наконец появился Гуров. Он с недовольным видом извинился за опоздание и тут же взял быка за рога:
– Давайте перейдем к делу. Итак, расскажите нам о вашем сыне и его друзьях.
– Лев Иванович, извините за замечание, но отряхните, пожалуйста, крошки с вашего пиджака, а то вид уж очень неаккуратный, – невозмутимо попросил Попов.
Гуров, осмотрев себя, увидел, что у него на пиджаке действительно осталось несколько хлебных крошек. Он их медленно стряхнул, изо всех сил стараясь не показать, как взбесился, а Алексей Юрьевич тем временем начал рассказывать:
– Видите ли, дело в том, что мы с женой в свое время очень много работали и поэтому не могли уделять сыну должного внимания. Когда же у нас появилась возможность заняться им, выяснилось, что у него очень слабое здоровье, и это послужило причиной того, что ему многое прощалось, практически все, вот он и вырос очень избалованным человеком.
