случаев, когда некоторые придурки сексом по телефону развлекались, – ответил Виктор.
– Сказочно хорошо! – обрадовался Лев. – Значит, ты завтра, то есть уже сегодня, дашь команду, чтобы бухгалтерия подготовила заверенную ксерокопию распечатки твоих майских разговоров, где твой звонок в полицию обязательно должен быть. Понимаешь, если очень тщательно следы заметали, то эту запись из дежурной части очень легко могли убрать, а вот у тебя она сохранилась! А это уже доказательство! Как все будет готово, я ее заберу.
– Все сделаю! – пообещал Данилин.
– Теперь скажи, кому ты показания давал?
– А я помню? – удивился тот. – Мы же во дворе беседовали, там люди вокруг ходили, шумели, я постоянно на них отвлекался. Помню, что это был мужчина лет 35–40, а фамилию и все прочее как-то забыл.
– Но узнать-то сможешь?
– Думаю, да.
– А тех двоих из наряда?
– Ну, тех-то точно узнаю, – уверенно заявил Данилин. – Я же с ними довольно долго общался. Они, конечно, представились, когда пришли, но я уже не помню, как их звали.
– Ну, хорошо, нам для начала и этого будет достаточно.
– Да, Лева! Я верю, что ты во всем разберешься! Только ты один! – вздохнул Данилин. – Ты не можешь разорваться на сто тысяч маленьких Гуровых, которые будут по всей стране справедливость восстанавливать. Я не хочу сказать, что при Советах все было безоблачно! – Вскочив с места, Виктор начал мерить шагами кухню. – Но вот я, например. Отец у меня был директором завода – такое градообразующее предприятие, от которого жизнь всего города зависит. Но жили мы в заводском доме! Да! Квартира у нас была побольше, обстановка побогаче, питались, наверное, получше! Но в остальном я был такой же, как и все подростки в нашем дворе! У нас в компании были дети рабочих, инженеров, начальников цехов, и никто ни перед кем не выпендривался! Да если бы я только заикнулся о том, что я, мол, сын директора, от меня бы все мигом отвернулись. И когда мы все один раз… Впрочем, это неважно, что именно мы натворили, но ночевали в «обезьяннике». Отцу позвонили и сказали, что меня задержали, а он ответил, что за мной не приедет! Чтобы я сидел, как все! Потом нас всех до единого, в том числе и меня, так выпороли, что несколько дней сидеть не могли! А отец мне еще и фингал под глаз навесил, чтобы я его не позорил!
– Да что ты мне рассказываешь! – отмахнулся Лев. – Я сам генеральский сын, и все это не с чужих слов знаю. Только вот в «обезьяннике» не сидел, а воспитывали меня так же, правда, не пороли – повода не давал.
– Вот и скажи мне, в какую же циничную тварь надо превратиться, чтобы так на всех плевать? – никак не мог угомониться Данилин.
– Ладно, Виктор, – сказал, вставая, Гуров. – Если еще что-нибудь вспомнишь, позвони. Пойду, работать надо.
– Да я тебе вроде все рассказал, – подумав, ответил тот.
Гуров спустился вниз и увидел, что в холле уже никого нет. Охранник сообщил
