style="font-size:15px;"> Интересно, Макс будет и сейчас думать, что я «самая красивая девушка в мире»? Или решит, что я превратилась в шлюху и выгляжу ужасно? И почему меня волнует его мнение? Я могла бы сейчас, между прочим, читать «Пандемониум», а не страдать фигнёй. А Алексис бы согласилась ему помочь? Может, брат специально попросил меня, потому что сестры не было дома? А так бы он ей сказал, что «для меня ты самая красивая девушка в мире»? Или…
– Вау, – я вздрагиваю и поворачиваюсь к двери, в которой стоит брат и осматривает меня с ног до головы. – Жаль, что ты моя сестра, я бы тебя…
Он стоит в потёртых джинсах, в чёрной футболке с бардовыми револьверами и в кедах с ярко-салатовыми шнурками. Волосы у него немного мокрые и растрёпаны гораздо больше, чем обычно.
– Что? – смеётся он. – Я просто хочу сказать, что ты прекрасна. Смотри, что я нашёл у нашей сестрёнки.
Парень отстраняется от косяка и показывает свою вторую половину тела, которая была скрыта за косяком. Он вскидывает руку, в которой зажаты чёрные туфли на высоком каблуке, и довольно улыбается.
А я в ступоре пялюсь на эту обувь и в мыслях психую: «Я это ни за что на свете не надену!!!».
– Та-да! – брат выглядит таким довольным, что кажется, он вот-вот завизжит от радости.
– Что это? – спрашиваю я, хотя прекрасно знаю, что за вещь этот странный парень под названием «мой родственничек» держит в руке.
– Это? – он смотрит на обувь, затем снова переводит взгляд на меня. – Ты это наденешь сейчас, – уверенным приказным тоном говорит он. – Или ты собираешься идти на вечеринку в своих старых шлёпках? – усмехается.
– Нет, но…
– Вот и отлично, – Макс широко улыбается, затем входит в комнату и пихает мне в руки туфли. – Я подожду на улице.
Он исчезает из поля моего зрения, прежде чем я успеваю хоть что-то сказать. Парень хлопает входной дверью, а я стою и ловлю ртом воздух, словно рыба, оказавшаяся на суше без такой необходимой для неё воды. И, кажется, что она вот-вот задохнётся и погибнет, смотря на свою родную стихию, которая продолжает жить без неё, убитая таким безобидным воздухом, но тут какой-то спаситель решает избавить её от мучений и отпускает обратно в воду.
Я вздыхаю и надеваю туфли – они приходится мне прямо впору, и я даже немного этому удивляюсь, потому что нога Алексис гораздо крупнее моей. Не знаю, где Макс откопал эти туфельки, но он действительно молодец, однако я всё равно чувствую себя неуверенно на таких каблуках.
Я надевала такую обувь всего несколько раз: на какие-нибудь важные мероприятия или на свидание с Джулианом. Это было до смерти мамы. Это было почти три года назад, а потом я перестала так одеваться. Я вообще перестала заморачиваться на счёт одежды. Какая разница, в чём ходить, если всё равно все, для кого я раньше соблюдала законы красоты, исчезли из моей жизни?
Смысла я больше в этом не вижу.
Делаю пару нерешительных шагов, чтобы хотя бы вспомнить, какого это, ходить на шпильках, понимаю, что ещё
