курсу их уже успевали приучить уважать командный голос, сам же Веттели за время службы овладел этим инструментом в совершенстве. Прав оказался Токслей: те же новобранцы, не лучше, не хуже. Вполне управляемые, если не впадать с ними в крайности: не делать неоправданных поблажек, но и не требовать невыполнимого. В общем, с парнями он поладил легко, и скоро стал замечать признаки их доброго отношения. Это было приятно.
Но девочек Веттели поначалу опасался, ведь их в числе новобранцев не случалось никогда.
Особенно не по себе ему стало, когда, проходя мимо группы старшеклассниц, услышал за спиной, приглушённо:
– Ой, смотрите, смотрите, кто это?
– Это новый учитель, ведёт естествознание вместо мистера Скотта.
– Ах, какая прелесть! Шарма-ан! Он и у нас будет вести?
– Нет, у нас врачиха. Он только у мальчиков и малышей.
– Ну-у! Почему-у? Такой хорошенький! Вечно нам не везёт! – и, мечтательно, – Ах, если бы его нам поставили, уж я бы тогда…
А в ответ насмешливо:
– Вот именно поэтому нам его и не ставят!..
Да что же это такое! – разозлился он тогда, не то на глупых девиц, не то на себя самого. Как же перестать быть «хорошеньким»? Уж и мантия с шапочкой не спасают! Отпустить, разве, бороду и усы? По школьному уставу не положено. Обриться наголо? Будут торчать уши, выйдет ещё глупее. Ограничился тем, что вспомнил детство – купил в деревенской лавке безобразные очки в металлической оправе с простыми стёклами. Но выдержал в них только один день, потом где-то потерял.
К счастью, скоро выяснилось, что маленькие девочки от новобранцев отличаются не так уж сильно, с ними тоже можно ладить. Тем более, что до пугающих пестиков и тычинок оставался почти целый триместр.
Сложнее было с новыми коллегами: большинство держалось подчёркнуто холодно, общение было чисто формальным. Кажется, настоящие учителя считали, что он не их поля ягода. И были правы, поэтому он не обижался и не пытался ничего изменить, лишь наблюдал за ними со стороны, с интересом и удовольствием, как за одним из колоритных проявлений чудесной гринторпской жизни.
Учителей, не считая его самого, лейтенанта Токслея – тоже новичка, но уже успевшего вписаться в гринторпскую компанию, мисс Фессенден, ступившую на педагогическую стезю невольно и ненадолго, и профессора Инджерсолла, читавшего выпускному классу философию, было двадцать человек, и все они представлялись Веттели персонами чрезвычайно незаурядными.
К примеру, мистер Харрис, преподававший математику у мальчиков, удивлял своей страстной увлечённостью овощеводством. Под окнами его комнаты было разбито несколько грядок, самых аккуратных и ухоженных из всех, что Веттели доводилось встречать. На них до сих пор что-то росло, не смотря на осеннюю пору. И каждый вечер, сразу после пятичасового чая мистер Харрис, облачённый, независимо от погоды, в короткий
