style="font-size:15px;"> – Нет, всего лишь проверить некоторые свои мысли. А что? Кому-то уже не понравился мой интерес? – он усмехнулся, чувствуя, что становится «горячо» и, кажется, разгадка находится где-то совсем близко. Выяснить бы только, откуда подул ветер, уж это Людка должна знать. – Я прав, девочка?
– Вот именно, – она насупилась. – И теперь этот твой интерес может выйти мне боком… Скажи, ты собираешься как-то оперировать фактами из этого заключения?
– Так они же прекрасно всем известны, Людочка, дорогая моя! Ими два месяца назад, еще перед первым судебным заседанием, подробно занимался один опер, которого Привалов выделил в помощники Грязнову, и, кстати, по указанию самого же глубокоуважаемого Алексея Кирилловича. Того, который и мне дал разрешение ознакомиться с последним приговором. А тот опер, Володя Климушкин, он – майор из УСБ, буквально в деталях поведал обо всем моему коллеге, который занимался этими четырьмя делами в начале вашего жаркого лета. К слову, он – давний и большой друг Алексея Кирилловича, директор нашего агентства, тоже генерал милиции. Я – о Вячеславе Ивановиче Грязнове, к слову, и моем давнем друге. А потом, не забывай, что и адвокат, как его, Петровичев, кажется, эту фамилию называл мне Славка, тщательно изучил все эпизоды насквозь, именно и по нашим, так сказать, наработкам. Все эти вопросы Привалов уже обсуждал с Грязновым по телефону, и не раз. Так что тайны тут нет никакой. Хотя, скажу тебе, обращаясь к известному старинному принципу – «они не должны знать, что мы знаем о том, что они знают», – кое-кому бывает выгодно создать видимость проблемы. На пустом месте. Так иногда и делается в силовых структурах – для увеличения финансирования. Я понятно объясняю?
Людмила натянуто кивнула.
– Вот поэтому, дорогая моя, я не вижу решительно ничего опасного для тебя лично. Но если что-то где-то сейчас и прозвенело, могу дать деловой совет. Будем считать, что ты мне ничего не показывала, а я ничего и не просил, в глаза не видел. Кинь эту папку на ту же пыльную полку и забудь о ней. Как я уже забыл. Или, может быть, мне заодно уж и помочь тебе, пронести ее обратно через вашу охрану, скажем, под одеждой, под плавками, например? – Он ухмыльнулся. – Ты не стесняйся, говори.
– Мне было крайне неудобно просить тебя об этом… Но если ты соглашаешься, тогда помоги. Чего-то они там бучу подняли. Кто-то, очевидно, позвонил и сказал. Не знаю точно, но – похоже, так. У нас уже не первый случай. Они вчера меня разыскивали, но телефоны, ты сам знаешь… – Она лишь развела руками. – А ты сделай вид, что меня ищешь для уточнения каких-то фактов по последнему приговору областного суда. Ну, а я скажу, что в аптеку бегала. Голова у меня вчера весь день и вечер дико болела. И сейчас, мол, болит. И мы пройдем ко мне, где я заберу у тебя папку и суну на место, ладно?
– Нет вопросов, дорогая. Главное, чтоб ты была спокойна. После вчерашних событий я могу относиться к тебе исключительно с искренним восхищением и горячей благодарностью. Поэтому пусть этот тайный поступок станет моим
