ких прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Глава первая
1892 год
Граф Виктор ван Хаан угрюмо смотрел на искрящиеся водой рисовые поля, покрытые лесами горные вершины и веерные листья кокосовых пальм, отбрасывающих вокруг узорчатые тени.
Здесь всюду была зелень: сочная зелень полей, изумительные склоны холмов и просторы долин. Даже цветущий жасмин и тот, казалось, среди окружающей зелени удивительным образом потерял свою прекрасную изысканную белизну.
Сойдя на берег с корабля, путь на котором до Бали, по его мнению, занял чрезмерно долгое время, граф подумал, что отправлять его в эту ссылку, пусть и в столь прекрасную страну, было слишком жестоко.
И хотя, возможно, это продлится не так уж долго, с учетом нескольких месяцев пути – меньше года, это действительно была самая настоящая ссылка, доставившая ему минуты унижения, задевшая его чувство собственного достоинства.
Когда королева Даугер послала за ним, он отправился во дворец, ожидая, что ему предложат, как обычно, исполнять обязанности придворного или принять от ее имени каких-либо знатных гостей Голландии.
В прошлом королева время от времени обращалась к нему с подобными просьбами, учитывая, что его обаяние, дипломатические таланты и знание света были особенно полезны в то время, когда в Нидерландах отсутствовал король, на которого обычно возлагались подобные обязанности.
Впрочем, он говорил себе, что королева Даугер злоупотребляет его временем в последние несколько месяцев и что на этот раз он не позволит вовлечь себя во что-либо, не представляющее для него личного интереса.
Слишком часто ему приходилось терпеть общество невероятно скучных и напыщенных государственных деятелей, а бесконечно длящиеся банкеты и нескончаемые собрания он находил просто невыносимыми.
Вполне понятно, что граф, прослывший самым привлекательным мужчиной в Голландии и приходившийся королеве Даугер двоюродным кузеном, был при дворе на особом счету.
После смерти в 1890 году короля Вильгельма III принцесса Вильгельмина в десять лет стала королевой.
Ее мать, вдовствующая королева, была назначена регентшей при малолетней дочери, и теперь, два года спустя, Вильгельмина, разумеется, проводила время преимущественно в классной комнате.
Граф всегда пользовался особой любовью своей кузины и был готов предложить ей свою преданность и уважение.
А также, когда его это устраивало, он охотно сопровождал ее и исполнял многочисленные обязанности, но лишь до тех пор, пока они не входили в противоречие с его собственными планами.
Неудивительно, что к тому времени, как он достиг тридцати лет, граф, сознавая свое положение и влияние при дворе, стал весьма самоуверен и эгоистичен.
Он был не просто невероятно красив, но обладал яркой индивидуальностью, которая не могла оставить равнодушным никого, кто появлялся при скучном, отупевшем, скованном традициями голландском дворе. Возможно, все дело было в том, что сам граф был лишь наполовину голландцем.
Его отец, граф ван Хаан, был главой одной из самых уважаемых и славных фамилий в стране.
История ван Хаанов была также и историей Нидерландов, и трудно было назвать какое-либо значительное историческое событие, в котором принимала участие Голландия и где ван Хааны не играли бы более или менее заметной роли.
Однако мать графа была француженкой, дочерью герцога де Бриака. Она не только отличалась красотой, но и славилась своим умом и веселым нравом и была persona grata[1] во всех интеллектуальных салонах Парижа, которым покровительствовали весьма влиятельные лица в государстве.
Нетрудно было предсказать, что в результате брака таких незаурядных личностей, как граф Хендрик ван Хаан и Мадлен де Бриак, черты их исключительности непременно должны проявиться и в их потомках.
Их сын Виктор, без сомнения, оправдал эти ожидания и, кроме того, после смерти отца унаследовал огромное состояние, соперничать с которым могла только Корона.
Проходя по роскошно убранным покоям дворца в апартаменты королевы Даугер, он в который уже раз подумал, что здесь давно пора бы все переделать.
Во дворце хранились многочисленные произведения искусства, ценность которых, особенно картин, трудно было даже оценить, но все это было размещено без всякого вкуса и системы.
Сама королева Даугер и те, кто служил ей, были вполне удовлетворены тем, что их окружало, и, по-видимому, даже не собирались что-либо менять, но у графа каждое посещение дворца вызывало желание устроить все по своему усмотрению.
Лакей
