не собиралась отступать:
– Джерард, ты давал кому-нибудь наш адрес?
– Нет, мама.
– Тогда почему они прислали его сюда?
Я хотел было ответить, что это мне неизвестно, когда вдруг понял, к чему она клонит. То, что я самовольно достал письмо из почтового ящика и ответил на него, не сказав ей ни слова, было в ее глазах подлым, нечестным поступком. Я почувствовал, как ослабевает во мне уверенность в собственной правоте.
– Я… я увидел объявление на доске в школе, – начал импровизировать я. – Ну, насчет друзей по переписке.
– А госпожа Бротон разрешила тебе написать туда?
– Нет, мама, я просто… захотел переписываться с кем-нибудь.
– Выходит, ты все-таки дал им наш адрес.
– Думаю, да, – пробормотал я, выбирая, как мне казалось, из двух зол меньшее.
– Ты не имел права этого делать. Без моего разрешения. А где ты взял почтовую марку?
– Купил на свои карманные.
– Понятно… Джерард, – произнесла она тоном, не терпящим возражений, – я хочу, чтобы ты показал мне письмо.
Я боялся, что если сделаю это, то больше письма не увижу.
– Мама, ты ведь всегда говорила, что письма – это глубоко личное… Почему мне нельзя прочитать письмо, которое адресовано мне? – Мой голос сорвался на визг.
Она густо покраснела, гневно взглянула на меня и, развернувшись, пошла прочь.
Письмо было напечатано на машинке, однако отправителем была не мисс Саммерз.
Дорогой Джерард!
Надеюсь, ты не будешь в обиде, но мисс Саммерз переправила мне твое письмо (от нее приходит и много других писем, просто твое мне больше всего понравилось), и, признаюсь, именно с таким человеком я хотела бы переписываться. Поэтому я попросила у мисс Саммерз разрешения написать тебе напрямую. Конечно, ты можешь не отвечать мне, если не захочешь!
Меня зовут Алиса Джессел, в марте мне исполнится четырнадцать лет, и я, как и ты, единственный ребенок в семье, если только не считать, что мои родители погибли: мы вместе попали в автокатастрофу. Может, не стоило бы это писать вот так сразу, но я хочу закрыть эту тему. Если вдруг тебе не захочется читать дальше, я не обижусь, тем более что я не ищу жалости и сострадания, мне просто хочется иметь друга. Итак, как я уже сказала, мои родители погибли в автокатастрофе, это случилось три года назад. Я осталась жива, потому что сидела на заднем сиденье, но пострадал мой позвоночник, так что я не могу ходить. Впрочем, с руками у меня все в порядке – а печатаю я потому, что у меня плохой почерк, да и печатаю я быстрее, чем пишу. И поскольку у нас не было родственников, которые могли бы взять меня на попечение, мне пришлось поселиться в доме для инвалидов. Понимаю, «дом для инвалидов» звучит ужасно, и, поверь мне, поначалу это было просто невыносимо. Но сейчас я могу сказать, что это чудесное место в сельской местности, в Суссексе. Мое пребывание здесь оплачено страховой компанией, и со мной за ни маются учителя,
