мотор забился песок. Грузовик останавливается. Лицо водителя прикрыто на манер туарегов, покрасневшие стариковские глаза говорят: «Выходим». Внезапно раздается взрыв, такой близкий, что заглушает крики; но небо остается чистым. Проносится стая вспугнутых птиц, на лету меняющих построение. Туарег говорит по мобильнику, выкрикивает что-то на тамашеке[4]. Фарид не понимает ни слова.
Солнечный диск висит высоко в небе. Они ждут уже два часа. Фарид и Джамиля обходят мертвую цитадель, им хочется где-нибудь отдохнуть. Площадь. Бывший муниципалитет. Они заходят в церковь. Центральная часть крыши провалилась, абсида изрисована. Пол земляной, лишь кое-где лежат кирпичи. Фарид с матерью прислоняются к стене, делят на двоих кусок хлеба. Джамиля молится. Она не в мечети, но какая разница? Это тенистое место, где люди преклоняли колени и разговаривали с голосом безмолвия.
Негр снимает обувь. Одна его ступня раздулась и напоминает освежеванного барана. Сам он из саванны и уже много дней в пути. Он опасается, что это гангрена.
К нему подходит сомалиец с ножом в руке, подносит к ножу горящую зажигалку, делает надрез на ступне и заворачивает нож в древесный лист, – так заворачивают финики, прежде чем положить их в коробку и вручить туристам.
Все бредут дальше.
Вдалеке слышится шум мотора, затем на горизонте появляется квадроцикл. За рулем сидит толстяк, на его футболке – бутылка пепси и надпись Israb pepsi.[5]
Фарид разглядывает футболку – отголосок жажды из иного мира.
Человек на квадроцикле объявляет, что он поведет всех к морю.
Они идут перед квадроциклом, напоминающим луноход.
Негр волочит свою ногу, перевязанную при помощи растений. Кое-кто бросает матрас или слишком тяжелую кастрюлю. Все шагают молча. Сперва они разговаривали, потом перестали. Слышны только стоны беременной женщины. Правда, она, похоже, будет покрепче мужчин. Женщина скрывает свою беременность из опасения, что ее отправят назад.
Шеренга тараканов пробирается между песчаных холмов.
Люди оставляют древний знак бедуинов-кочевников – цепочку следов, которые занесет песок. Они вновь предоставлены своей извечной судьбе: ориентироваться в пустоте.
Дедушка Муса отказался уходить. Опустив ноги в тазик, он будет по-прежнему сидеть в саду и смотреть, как орлы охотятся за светляками.
Джамиля совсем не выглядит грустной. Она вязнет в песке, переводит дыхание перед каждым барханом. Фарид теперь сидит у нее на спине, привязанный куском ткани, – совсем как маленький.
Джамиля молода: ей чуть больше двадцати. Молодая вдова с ребенком. Пустыня – их раковина.
У Фарида на шее висит амулет.
На горизонте появляются выжженные солнцем растения. Стена рожковых деревьев. Долгий спуск вдоль цветущих олеандров.
Этот запах – густой, буйный – совершенно незнаком Фариду.
Что это – запах моря с его сверкающим простором и синими глубинами?
Все
Один из туарегских языков.
Пейте пепси
