следовало находиться запятой.
Я был в курсе бесконечной оксфордской полемики насчет пунктуации при перечислении, однако до сей поры мне и в голову не приходило, что эта полемика может выйти за пределы университетских стен и проникнуть в ряды нашей полиции. Без сомнения, у Оксфорда имелись особые правила и насчет «раздвоения» эпитетов. Как же называлась эта фигура речи, непреднамеренно (если то и впрямь была простая небрежность) мной употребленная? Что-то вроде зевгмы, только не зевгма. Может, спросить у копа? Уж он-то знает наверняка.
– Послушайте, – сказал я, – раз уж вы оказались таким вдумчивым читателем, можно вручить вам подарок в виде мною написанной книги?
– Разумеется, нельзя, – сказал он. – Мало того что я окажусь виновным в получении взятки, так я буду виновен еще и в хранении краденого имущества.
В итоге я был счастлив отделаться только формальным предупреждением, учитывая нешуточные обстоятельства дела, – как-никак, помимо кражи книги, мне вменялись в вину уклонение от постановки запятой и нечистые помыслы относительно собственной тещи.
2. ВИП
Разделительной запятой между ними не было никогда – так повелось с самого начала нашего знакомства.
Однажды темным февральским вечером, когда я уже отпустил по домам сотрудников магазина, по каменным ступеням старинного георгианского здания, в котором расположена «Вильгельмина», громко зацокали каблуки, а затем в дверях появилась Ванесса, первым делом пожелавшая знать, не заходила ли сюда ее мама. Я попросил дать описание этой предполагаемой посетительницы.
– Высокая… – сказала Ванесса и подняла руки, изобразив нечто вроде беседки.
– Стройная… – продолжила она, и руки опустились, сближаясь и расходясь, как водосточные трубы по краям этой беседки.
– С пышным бюстом… – Она опустила взгляд на собственный бюст и как будто слегка удивилась его размерам.
– Беспокойная… – Энергичный взмах обеими руками, напоминающий колыхание ветвей на ветру. – И рыжие волосы, как у меня.
– Такой здесь не было, – сказал я, порывшись в памяти. – Хотя… вы не могли бы описать ее внешность подробнее?
Но этого не потребовалось, ибо в следующую минуту, легка на помине, с громким цоканьем каблуков по каменным ступеням явилась она сама – высокая, как беседка, стройная, как водосточная труба, пышногрудая и беспокойная, как фруктовый сад в эпицентре торнадо.
И вдобавок рыжие волосы, к которым я всегда питал слабость. Рыжие волосы, завитые самым экстравагантным образом, чуть ли не в насмешку над собой, как будто она сознавала – как будто они обе сознавали, – что с такой красотой можно позволить себе любые смелые эксперименты.
Две неопалимые купины, две королевы мюзик-холла, с яркими губами под цвет своих волос.
Здесь, пожалуй, надо сказать несколько слов о магазине, которым я заведовал. «Вильгельмина» была самым изысканно-стильным бутиком в Уилмслоу, элитарном местечке к востоку
