вас со мной. Но неудивительно, что вы об этом забыли. Я не такая уж запоминающаяся личность. Тем не менее детские впечатления оказывают поразительное влияние на формирование плохих и хороших качеств в человеке, да и на всю его жизнь.
– Но каким образом… – недоуменно пробормотал Тони.
– Как я уже сказал, мы все знаем вас. Но знание бывает очень разным. Мы даже о собственной душе имеем весьма смутное представление, пока не выйдем из своего укрытия на белый свет, где будут сняты все покровы.
– Простите, – прервал его Тони, которому эти рассуждения начали надоедать. – Я не понимаю того, что вы говорите, и не вижу, какое это имеет отношение к нашей встрече. Я не имею представления, куда и даже в какое время попал, а вы меня только больше запутываете.
– Действительно, – понимающе покивал Джек, будто надеясь таким образом утешить собеседника.
Тони подавил растущее раздражение и задумался, обхватив голову руками. Оба молча глядели на лесную дорогу.
– Энтони, вы действительно знаете меня – не так, как других знакомых, и не очень хорошо, но достаточно. Поэтому меня и пригласили. – Джек говорил уверенным ровным тоном, и Тони невольно стал вдумываться в его слова. – Я оказал кое-какое влияние на вас в молодости – дал вам, так сказать, напутствие. Разумеется, теперь это померкло в вашей памяти, но семена проросли.
– Какое еще приглашение? Я никого никуда не приглашал. А вас я совершенно не помню, – заявил Тони. – Кто вы такой? Не знаю я никакого Джека-ирландца!
– Прошло уже много лет, – спокойно отвечал Джек, – и это приглашение, вероятно, осталось у вас в лучшем случае как смутное ощущение или желание. Если бы я принес с собой книжку и вы понюхали ее, это, несомненно, оживило бы вашу память, но я не догадался сделать это. Мы с вами никогда не встречались лично, сегодня видимся впервые. Вы, наверное, удивитесь, но я умер за несколько лет до вашего рождения.
– Вот и отлично! – огрызнулся Тони, с излишней поспешностью вскакивая на ноги.
Ноги были как ватные, но он до того разозлился, что в запальчивости сделал несколько шагов в направлении, откуда пришел. Затем он остановился и обернулся:
– Так вы говорите, что умерли за несколько лет до того, как я родился?
– Да. В тот же день, когда убили Кеннеди и когда умер Хаксли[12]. Мы составили прекрасную троицу у так называемых «жемчужных врат»… – Говоря это, он для выразительности взмахнул в воздухе пальцами, изображая кавычки. – Видели бы вы, какое выражение лица было у Олдоса. Вот уж поистине «дивный новый мир»!
– Послушайте, Джек-ирландец, якобы знакомый со мной, – проговорил Тони так спокойно, как только мог, вновь приближаясь к Джеку, хотя его гнев и страх уже почти достигли предела, – где, черт побери, я нахожусь?
Джек поднялся на ноги и подошел к Тони почти вплотную.
Он помолчал, чуть склонив голову набок, словно прислушиваясь к какому-то другому разговору, затем произнес, тщательно выговаривая слова:
