щуриться на ярком солнце. Подняв глаза, она заметила пересекающий левую бровь шрам. И тонкий рубец на лбу, чуть ниже линии волос. Солдат? Конечно. Это объясняет и его выправку, и осанку, и быстрый широкий шаг, за ним ей не угнаться, несмотря на свои длинные ноги.
Он был отлично одет: синий дорогой двубортный сюртук с медными пуговицами и тщательно повязанный белоснежный шейный платок, подчеркивающий решительный подбородок. Коричневые брюки, черные ботинки, брелок на цепочке, бобровая шляпа, правда, с недостаточно высокой тульей, не слишком модная. Словом, туалет прост, но элегантен. Подобно ей, он сторонился показной роскоши, хотя, в отличие от нее, причиной тому явно не нехватка денег. Кража со взломом наверняка прибыльное занятие.
Нет, она не могла поверить, что он крадет, чтобы хорошо одеваться. По какой бы причине он ни совершал кражи, это точно не жадность. Она с юмором подумала, что, оказывается, знаменитый Павлин вовсе не павлин в одежде. Видимо, он выбрал павлинье перо своим отличительным знаком просто из самоиронии.
– Чему вы так улыбаетесь? – Эллиот подвел ее к скамье, стоящей на солнце.
– Так, одна мысль пришла в голову.
– Мы можем побыть здесь какое-то время, – сказал он, вытирая платком деревянное сиденье. – Пока солнце светит, мы не замерзнем.
Дебора покорно села. Ей слишком многое хотелось у него спросить, но ее переполняли эмоции. Она видела его во плоти, его настоящего, куда подробнее, чем сохранила ее память, и не могла связно мыслить.
– Вы действительно тот самый Павлин?
Одно ее слово соответствующему человеку – и болтаться ему на веревке в Тайнберне. Хотя, по ее собственному признанию, она никому ничего не говорила.
– Да, – ответил Эллиот. – Я действительно тот самый Павлин.
– Я не поверила своим глазам, когда Джейкоб показал перо.
Скамья была очень небольшой. Эллиот повернулся к ней, и его колени коснулись ее ноги. Его тело словно пронзила молния. Он вспомнил, как почувствовал ее под собой, и понадеялся, что на его лице ничего не отразилось. Пришлось напомнить себе, что она замужем. За-му-жем! В Англии это имело большое значение.
– Почему? – резко спросил он. – Почему вы ничего не сказали своему мужу?
– Вы уже упоминали о нем во время нашего разговора – если это можно назвать разговором. – Дебора нахмурилась. – Вы сказали, что я должна винить его. В чем? Какое отношение имеет Джереми к вашему проникновению в Кинсейл-Мэнор?
Джереми! В прошлый раз у него вылетело из головы, но сейчас он вспомнил, что она и тогда так называла Кинсейла.
– Вы, конечно, хотели сказать Джейкоб? – Элли от тоже нахмурился. – Джейкоб, граф Кинсейл. Ваш муж.
Она удивленно распахнула глаза и звонко захохотала, излучая веселье, как искрящийся пузырьками бокал шампанского. Потом резко замолчала, словно ей стало неудобно.
– Я не последняя леди Кинсейл. Джейкоб – кузен моего мужа, пятый граф Кинсейл. Мой муж Джереми был четвертым.
– Был?
