target="_blank" rel="nofollow" href="#i_003.jpg"/>Петербург, 12 марта 1801 г. Заговорщики расправляются с императором Павлом I. XVIII столетие в России – век дворцовых переворотов. Все правители после Петра I приходили к власти в результате узурпации трона. Если же кто-то наследовал корону законным порядком, как Петр III или Павел, то царствование этих особ длилось недолго благодаря усилиям гвардейских офицеров – главных «политтехнологов» эпохи. Однако убийство Павла все же уникально в своем роде, потому что совершено по сугубо экономическим соображениям: император, переориентировав внешнюю политику на Францию, присоединился к континентальной блокаде Англии, чем нарушил налаженный сырьевой бизнес (Англия была крупнейшим покупателем русского зерна). Реакция экспортного лобби не заставила себя долго ждать – дальнейший ход истории определил шелковый шарф и пара крепких рук.
Сегодня дворцовый переворот возможен, если для этого имеется ряд условий, как то:
1. Органы законодательной власти не обладают властью реальной и не пользуются авторитетом в обществе, в то время как власть исполнительная сконцентрирована в руках одного лица или небольшой группы лиц.
2. Руководство силовых структур настроено враждебно по отношению к правящей верхушке настолько, что можно рассчитывать, по меньшей мере, на их нейтралитет.
3. То же самое относимо к населению столицы и крупных городов. Как минимум, они должны воспринять смену власти равнодушно и не делать никаких попыток защитить старый режим.
Один из самых громких дворцовых переворотов ХХ столетия, вне всякого сомнения, изменивший ход мировой истории, известен под именем Февральской революции в России 1917 г. Редко кто пытается вникнуть в смысл этого события, отрешившись от идеологических стереотипов. Если осмыслить это происшествие не с позиций абстрактных идеологических схем, а рассмотреть факты в строгой хронологической последовательности, пытаясь установить между ними взаимосвязь, то мы придем на первый взгляд к странному выводу: не революция стала причиной падения монархии, а именно свержение царя послужило детонатором для разрушительной силы социального взрыва. Но что тогда заставило Николая отречься от престола?
Даже беглого анализа будет достаточно для того, чтобы стало ясно – социально-политические условия для революционной вспышки в 1917 г. отсутствовали. Если бы буря случилась в 1915 г. или в первой половине 1916 г., то можно было бы искать объяснения в чувствительных поражениях русской армии на полях сражений в Восточной Пруссии, Галиции и Привислинском крае. Но где вы видели, чтобы революции случались, как реакция на громкие победы? Если бы осенью 1941 г. советский народ устроил бунт против сталинского правительства, это можно было бы понять, и даже сам Сталин задним числом признавал за народом такое право. Но мыслимо ли, чтобы народное возмущение произошло после разгрома германцев под Сталинградом или в результате стремительного наступления Красной
