из нас получает в жизни только пятнадцать минут славы, надеюсь, что я свои уже израсходовала и больше ничего подобного не произойдет.
– Интересно. Я решил, что вы поддерживаете тесные отношения с прессой.
«Если бы ты только знал», – подумала Никки. Она вспомнила сюрприз, которым разбудила Рука как раз сегодня утром. Хамнер продолжил:
– Когда я прочел статью, мне показалось, что вы знаете, как обращаться с этим репортером.
– Я не сразу обучилась такому искусству, – произнесла Хит, подавив усмешку. – Но я неловко чувствую себя в свете софитов.
– О, прошу вас, мы взрослые люди, – отмахнулся он. – В амбициях нет ничего плохого. По крайней мере, я так считаю.
«Еще бы», – подумала она.
– А ваше решение сдать экзамен на лейтенанта, разве оно не было продиктовано амбициями?
– В каком-то смысле да.
– Вот именно. И мы благодарны вам за это решение. Нам нужно больше таких, как вы, Никки Хит. И поменьше гнилых яблок. – Хамнер откинулся на спинку стула, сунул руки в карманы и, пристально наблюдая за ее реакцией, произнес: – Расскажите мне, что происходит с капитаном Монтрозом.
Никки почувствовала, как кусочек бейгла перевернулся у нее внутри. Она плохо представляла себе, зачем ей эта встреча, но налаживать нужные связи она сейчас не собиралась. Никки еще не знала, насколько большой вес в штаб-квартире имеет Зак Хамнер, но осторожность велела ей тщательно подбирать слова. Она сделала глоток холодного кофе и заговорила:
– Я слышала, что у капитана Монтроза сейчас непростые отношения с начальством. – Она показала большим пальцем за правое плечо, в сторону Полис-плаза. – Но не представляю почему. Возможно, из-за того, что мы столько лет работаем вместе, у нас никогда не возникало никакого непонимания.
Хит решила было на этом закончить, но в выражении лица молодого юриста ей почудилось что-то хищное. Несмотря на неприятные подозрения насчет кэпа, преданность Монтрозу оказалась сильнее, и при виде акульего взгляда Хамнера Никки захотелось поставить его на место.
– При всем моем уважении, могу я вам кое-что сказать?
– Прошу вас.
– Если вы пригласили меня на завтрак в надежде на то, что я сообщу вам какие-нибудь грязные сплетни или буду чернить своего начальника, вы ошиблись. Я привыкла иметь дело с фактами, а не с намеками.
Хамнер ухмыльнулся:
– Отлично. Нет, я говорю серьезно. Хорошо сказано.
– Потому что это правда.
Он кивнул, наклонился вперед, небрежно прижал указательный палец к кучке кунжутных семян, лежавших у него на тарелке, и отправил их в рот.
– Но все мы знаем, особенно детектив, давно служащий в полиции, что правда бывает разная. Это большая ценность, верно? Как благоразумие. Трудолюбие. Преданность. – «Блэкберри», лежавший на столе, завибрировал. Хамнер взглянул на экран, поморщился и, нажав на кнопку, сбросил
