Я не такая, как все, я дочь партизана.
– Видно, отец для тебя много значит, – мягко сказал Крис.
Я пожала плечами:
– Конечно. Отец – первая любовь всякой девочки.
– Вряд ли моя дочь влюблялась в меня. Наверное, со мной что-то не так.
– Тебе не удалось побыть партизаном, – сказала я.
Его было жалко. Вообще-то он очень ранимый, а я его разыгрывала и даже мучила немного, потешалась над ним, правда, не зло. Подавшись вперед, я выпустила струю дыма.
– Знаешь, отец был моим первым мужчиной.
Крис растерялся. Глаза его округлились. Он был потрясен, но я улыбалась, и это сбивало с толку.
– Сочувствую тебе, – наконец сказал Крис. – Всей душой сочувствую.
– Почему?
– Но ведь это ужасно! Родной отец так с тобой поступил. Невообразимо… кошмар…
– Смешной ты. – Мне было весело. – Говорю же, отец – первый, в кого влюбляешься.
– Все равно… такое сотворить с собственной дочерью…
Я забавлялась. Выдохнула дым и загасила окурок. Подошла к Крису, присела перед ним на корточки. Крис дернулся, в глазах его полыхнули испуг и восторг. Небось решил, я хочу кое-что ему сделать.
Я поманила его к себе, придвинулась к его уху. От щеки его пахнуло лосьоном «Олд спайс». Хотелось быть обворожительной, хотелось ошеломить. Я хихикнула и прошептала:
– Он не виноват. Бедняжка не Роза. Бедняжка папа. Я сама. Затащила его в постель и соблазнила.
И отстранилась, чтобы увидеть его лицо.
5. Девушка из Белграда
Я узнал, что Роза родилась в поселке под Белградом. Неподалеку течет Дунай, и совсем рядом гора Авала, где высится огромный памятник Неизвестному Солдату. Там суровый климат, и местные жители мечтают о Далматинском побережье, как, вероятно, американцы-северяне – о Калифорнии. А по другую сторону Динарских гор почти что Италия – край вина, олив, фиг, душистых кустарников и алеппских сосен. Позже, еще до распада Югославии, я не раз бывал в тех местах. Эдакое паломничество.
Летом в окрестностях Белграда задыхаешься от жары. Дорожный гудрон превращается в клейкое месиво, листья на деревьях жухнут, луга тлеют, над всяким плоским пятачком дрожит марево. Ох, какое блаженство очутиться в каменной прохладе древней крепости Калемегдан. В безудержные грозы повсюду грохочут водяные потоки – пропеченная земля не впитывает влагу, а тающие альпийские льды способствуют наводнениям. Талая вода поднимается из-под земли и переполняет озера даже в районах, избежавших дождя. Приходится беспрестанно рыть ирригационные каналы – чтоб орошали поля и вдобавок защищали от потопа.
В грозу Розин отец впадал в буйство, потому что гром напоминал ему артобстрел. Взопревшие Роза и мать затихали в наэлектризованном воздухе спальни, а отец с воплями выскакивал под проливной дождь и, потрясая кулаком, из двустволки палил в небо.
– Наверное, было страшно, –
