style="font-size:15px;"> Нельзя сказать, что Эшли разделяла чаяния родителей Шона. Если этот непоседа вернется домой навсегда, ей придется уехать – этот остров слишком мал для них обоих.
Все дело в Шоне, он занимает слишком много места. Рядом с ним она всегда чувствовала себя крошечной – дело не только в росте и косой сажени в плечах, а в его личности. Он такой нетерпеливый, напряженный, беспокойный. Эти свойства невольно передавались ей, сводили с ума, она становилась слегка тронутой рядом с ним.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но что-то мне подсказывает, что ты обрадуешься, если я буду держаться подальше отсюда, – бросил он.
– Мне совершенно все равно, – покривила душой Эшли.
– Черт побери, Эшли! – взорвался он, от огорчения хлопнув себя по бедрам. – Не говорит так. Не притворяйся. Не изображай, будто мы ничего не значили друг для друга.
– Может быть, когда-то, давным-давно.
– Что ж, ты все сказала.
– Тебе это теперь уже безразлично, – прошептала она.
Шон долго смотрел на нее, потом покачал головой.
– Конечно, теперь мне все равно.
Ответ, который она ожидала услышать, но ей все почему-то было так больно. Эшли вздохнула, но не собиралась выдавать своих чувств.
– У тебя, наверное, есть девушка?
– И не одна. А как ты? Встречаешься с кем-нибудь?
– Конечно, – солгала она. Последнее свидание у нее состоялось, по крайней мере, шесть месяцев назад.
– Ты должна нас познакомить. Он местный парень?
– Ну…
Тут к ее облегчению мимо по причалу пробежал мужчина и со всего размаху прыгнул в лодку, которую она должна была фотографировать, и чуть было не вывалился за борт. Это небольшое происшествие избавило ее от необходимости снова соврать Шону. Эшли подняла внушительных размеров сумку с аппаратурой и повесила ее на плечо.
– Это вас мы ждали? – крикнула она мужчине.
– Да. Дайте нам еще одну минуту, – отозвался он.
– Ты фотографируешь экипажи Каслтона? – спросил Шон.
Она кивнула.
– Им надо поторопиться, а то совсем стемнеет.
– Моя мама говорила, что в галерее на Мэйн-стрит полно твоих работ.
– Жанин мой друг и с удовольствием включила мои фотографии в выставку работ местных фотохудожников. Не такие уж у меня хорошие и сильные работы.
– Бьюсь об заклад, они супер! Я помню, когда твоя мама подарила тебе первую камеру, ты с ней не расставалась. Без нее ты никуда не ходила и снимала меня, когда я творил какие-нибудь глупости.
– Что случалось довольно часто, – улыбнулась Эшли, вспоминая беззаботные дни детства. Это потом все усложнилось. – Ты редко стоял спокойно, я не успевала сделать хороший снимок.
Шон залихватски подмигнул ей, улыбнулся, и на миг снова стал ее лучшим другом во всем мире, мальчиком, с которым они ходили в детский сад, устраивали пикники на заднем дворе и играли
