оказался сильнее. Я понимал, что он скоро умрет, и с облегчением думал, что закончатся его боли и страдания, но все равно его уход стал для меня шоком. Только что он был здесь, и вот уже его нет… – Он откашлялся. – Неуместный разговор для дня рождения. Я еще раз приношу свои извинения.
– Все нормально, – кивнула Лиз. – Теперь я понимаю, почему вам нужен был свежий воздух.
– Такое впечатление, что больничные запахи пропитали мою одежду. Как вы это выносите?
– Ко всему можно привыкнуть.
– Вы уже освободились сегодня?
– Да.
– Почему бы нам не пропустить по стаканчику в честь вашего дня рождения?
– Хм… – Лиз не нашлась с ответом. У нее, разумеется, не было других планов, но парень-то совсем незнакомый.
– Обещаю, больше никаких мрачных разговоров. Отметим ваше следующее десятилетие. Я даже могу купить вам другой торт.
– Я вас совсем не знаю, – нерешительно произнесла она.
– Так это еще лучше, не правда ли? – улыбнулся он, будто приглашая к знакомству. – Распустите волосы. Будьте такой, как вам хочется.
Лиз понятия не имела, какой ей хочется быть, но его предложение пришлось ей по душе. Правда, от старых привычек избавиться нелегко.
– Вынуждена отказаться.
– Почему?
– Потому что глупо идти куда-то с совершенно незнакомым человеком. Может, вы маньяк, или серийный убийца, или того хуже – страховой агент.
Он рассмеялся так заразительно, а его глаза так озорно светились, что она не могла не улыбнуться в ответ.
– Я не тот, не другой и не третий.
– А вы бы признались, если бы я угадала? – усомнилась Лиз.
– Точно подмечено, но, говорят, тридцатилетие – хороший повод посмотреть в глаза своим страхам. Мы всего лишь выпьем в людном месте. Разве что вы боитесь «Пина коладу»[2].
– Почему вы решили, что я закажу «Пина коладу»?
– Потому что вы слишком милая и честная. Спорим, вы не пьете мартини? Не тот типаж.
– И какие же девушки, по-вашему, предпочитают мартини? – поинтересовалась Лиз.
– Крашеные блондинки с ледяными голубыми глазами, – с готовностью перечислил ее новый знакомый. – Манерные, ехидные, раздражительные. Им плевать на всех, кроме себя любимых.
– Как гладко у вас получилось, – задумчиво взглянула на него Лиз. – Почему мне кажется, что вы описываете какую-то конкретную женщину?
– Вы проницательны. – Парень помолчал. – Выпейте со мной и докажите, что я не прав.
Лиз заколебалась:
– Я не собираюсь ничего доказывать.
Их взгляды снова встретились, и ей показалось, что он читает ее мысли.
– Разве?
Брошенная им перчатка зависла в воздухе. На долгую минуту. Разумеется, ей есть что доказывать. Она собирается изменить свою жизнь. И на ум не приходит ничего лучшего, чем сделать то, что ей абсолютно не свойственно.
Пинья кола́да (
