усталые глаза налиты кровью. Подбородок затянуло пеленой щетины.
Сиена повернула кран и сунула раненую руку Лэнгдона до самого локтя под ледяную воду. Рука сильно заныла, но Лэнгдон, морщась, держал ее под струей.
Достав чистое полотенце, Сиена сбрызнула его жидким антибактериальным мылом.
– Может, отвернетесь?
– Ничего. Меня не пугает вид…
Сиена принялась тереть что было сил, и руку Лэнгдона пронзила острая боль. Он стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть.
– Инфекция вам ни к чему, – сказала она, работая еще энергичнее. – Кроме того, если хотите звонить властям, надо иметь ясную голову. Для выработки адреналина нет средства лучше боли.
Лэнгдон терпел эту пытку добрых десять секунд, но потом все же выдернул руку. Хватит! Правда, теперь он действительно почувствовал себя в тонусе и избавился от последних следов сонливости; боль в руке окончательно прогнала головную.
– Отлично, – сказала Сиена, выключая воду и промокая его руку чистым полотенцем. Потом заново перевязала ему локоть, но, пока она возилась с перевязкой, Лэнгдона отвлекло только что замеченное и очень неприятное для него обстоятельство.
Вот уже почти сорок лет Лэнгдон носил на запястье старинные коллекционные часы с Микки-Маусом – подарок родителей. Веселая мордашка Микки и его смешно жестикулирующие лапки каждый день напоминали ему о том, что надо чаще улыбаться и что жизнь не заслуживает чересчур серьезного отношения.
– Мои часы… – пробормотал Лэнгдон. – Куда они делись? – Без них он вдруг ощутил себя неполноценным. – Они были на мне, когда я пришел в больницу?
Сиена посмотрела на него с удивлением, явно не понимая, почему он разволновался из-за такого пустяка.
– Я никаких часов не помню. Ну ладно, приводите себя в порядок. Через несколько минут я вернусь, и мы с вами решим, к кому обратиться за помощью. – Она шагнула прочь, но замешкалась на пороге, встретившись взглядом с его отражением в зеркале. – А пока меня нет, советую вам хорошенько подумать, почему кому-то так сильно захотелось вас убить. Сдается мне, это первое, о чем вас спросят представители власти.
– Погодите. Куда вы?
– Нельзя же говорить с полицией полуголым. Попробую найти вам какую-нибудь одежду. Мой сосед примерно одного роста с вами. Сейчас он в отъезде, а я кормлю его кошку. Он у меня в долгу.
С этими словами Сиена исчезла.
Роберт Лэнгдон снова повернулся к крошечному зеркалу над раковиной и едва узнал человека, который воззрился на него оттуда. Кто-то хочет меня убить. В мозгу у него опять зазвучало его собственное бормотание, записанное на пленку.
Зарево… зарево… зарево…
Он пошарил в памяти, ища подсказку… хоть какую-нибудь. Но там была одна пустота. Сейчас Лэнгдон знал лишь то, что он во Флоренции с пулевой раной головы.
Вглядываясь в свои усталые глаза, Лэнгдон подумал, а не проснется ли он через секунду-другую в любимом домашнем кресле с пустым бокалом из-под
