сейчас.
Пока они, тяжело и неуклюже пробираясь по снегу, шли по улице, все встречные приветствовали Пьера и громко поздравляли его с победой. Интересно, сколько он добивался этой победы, подумала Максина, украдкой прижимаясь к нему.
Шале, в котором жили члены сборной команды, было пусто. Тяжело стуча большими лыжными ботинками по ступенькам деревянной лестницы, они поднялись наверх.
В комнате, где жил Пьер, стояли две узкие кровати. Пьер выставил пепельницу в коридор – это было обычным сигналом товарищам – и запер дверь.
Максине одновременно хотелось и уйти, и остаться.
Пьер стал ее быстро раздевать, целуя всякий раз, когда она порывалась что-то сказать. Она хотела потребовать от Пьера прекратить это, но ей очень хотелось и того, чтобы он продолжал. Надо ли сказать ему, что она никогда раньше не позволяла раздевать себя ниже пояса? Пьер широко и беззаботно улыбнулся, одной рукой привычно расстегивая крючки ее лифчика.
– Не бойся, я это все сотни раз проделывал.
– Сотни?! – переспросила Максина, сердясь, шокированная его ответом, но и одновременно испытывая какое-то непонятное ей облегчение.
– Ну достаточно много.
Они немного поборолись, когда Пьер начал снимать с нее лыжные брюки, а Максина, лихорадочно вцепившись в них руками, прижала их к себе, и Пьер отпустил ее и начал раздеваться сам. Когда он расстегнул брюки, Максина плотно зажмурила глаза. Потом открыла их, прыгнула на кровать и, как страус, спрятала голову под покрывало.
– Пьер! Ведь на улице же совсем светло! Я стесняюсь! Нас могут увидеть!
– Мы на третьем этаже! – захохотал Пьер, но все же послушно задернул кружевные занавески.
В следующее мгновение он уже оказался рядом с ней на кровати, совершенно голый, мягкими движениями отвел ее руки от лица и весьма целеустремленно стал целовать ее обнаженные груди. Максина ощутила приятное и сильное возбуждение. Разрываясь между смущением и охватившей ее страстью, она непроизвольно повернулась к Пьеру и прижалась лицом к его груди, чтобы ничего не видеть. Вдруг все ее тело снова напряглось. Теперь она полностью ощутила его мускулистое обнаженное тело, почувствовала силу и, кажется, даже запах его желания. И еще кое-чего. Она постаралась незаметно отвести руку в сторону, но Пьер крепко взял ее за руку и потянул куда-то вниз. Максина резко отдернула ее. Медленно, но настойчиво Пьер снова потянул ее руку вниз и прижал к себе. Максина решила притвориться, будто это вовсе не ее рука. Она страшно боялась, что сделает что-нибудь не так и причинит ему боль. Куда можно пошевелить эту штуку – вперед, вбок? А может быть, надо ее повертеть? А может ли она отвалиться?
Кто-то громко постучал в дверь:
– Месье Бурсель! Фотографы пришли, ждут внизу.
Они оба застыли. Пьер выругался и с сердитым видом сел на кровати.
– Скажите им… Скажите им, что я сплю. Вымотался.
