выгоды и издержки»[183].
Заметим, в отличие от Т. Шульца, определяющего эффективность качества «дефицитного ресурса» посредством соотношения прибыли и величины затрат, пошедших на его приобретение, Г. Беккер трактует эту эффективность применительно к «человеческому капиталу», исходя из ее результатов, обусловленных «инвестициями в сферы образования и здравоохранения», причем весьма широко. По мнению автора, «выгоды предстают в виде культурных и других материальных ценностей наряду с повышением доходов и получением более престижной работы, а издержки определяются главным образом альтернативной стоимостью этих инвестиций»[184]. Но такое толкование эффективности «человеческого капитала» не раскрывает прежде всего его сущности, ибо не ясно, какую «капитальную функцию» выполняют указанные «инвестиции, из каких частей состоят «доходы», какое отношение имеют к данному «капиталу» эти «культурные и другие материальные ценности наряду с повышенными доходами и полученной более престижной работой».
«Зайдя по части теории человеческого капитала в тупик», Г. Беккер стал опираться на эмпирические обобщения, полагая, что с помощью последних можно раскрыть ее «эвристическую ценность». Например, определить «частные и общественные выгоды» для всех слоев населения: мужчин, женщин, негров и т. д. (в зависимости «от инвестиций в образование различных степеней»), осуществить «разделение знаний на специфические и общие» (первые «могут быть полезны только одной фирме», вторые «применимы во всех других фирмах»). Кроме того, подобного рода обобщения являются отправным пунктом создания «более общей теории человеческого капитала». Ибо она может применяться в различных областях экономической жизни общества: при разработке государственной политики «по стимулированию экономического роста и производительности труда», определении способов распределения «ренты, которая является результатом специфичных инвестиций фирмы и которая должна быть поделена между работодателями и работниками»[185] и др. По-видимому, именно за такой «выдающийся вклад» в разработку данной «теории», в основе которой лежит «новый экономический взгляд на жизнь», и получил Г. Беккер свою Нобелевскую премию по экономике.
Между тем главный недостаток «теории человеческого капитала», прокламируемой Г. Беккером, состоит в том, что он, как и его соотечественник (Т. Шульц), игнорируя социальную природу «человеческого капитала» (как, впрочем и «капитала вообще») и не объясняя, кому принадлежит этот «капитал», выводит сущность последнего, говоря словами А. Смита, из «приобретенных и полезных способностей» человека, т. е. рабочей силы. В действительности же, как установил К. Маркс, рабочая сила превращается в капитал лишь при наличии капиталистического отношения, вне которого она представляет собой личный фактор всякого производства, независимо от его общественной формы. Разумеется, такое толкование «человеческого капитала» обусловлено,
Там же. С. 693–694.
Там же. С. 694.
См.: Там же. С. 694–695.
