трона. Однако после долгих терзаний Франциск все же покинул обитель, став впоследствии капелланом графа Глостера.
Раньше будущее виделось Филипу просто: он будет монахом и проживет смиренную, богопослушную жизнь, а в старости, возможно, станет аббатом и постарается жить по примеру аббата Питера. Но тут его стали одолевать сомнения: вдруг Господь уготовил ему иное предназначение? Он вспомнил изречение о Божьем даре: Господу угодно, чтобы слуги приумножали Его царство, а не просто сохраняли. Трепеща, он поделился этими мыслями с аббатом Питером, понимая, что рискует быть обвиненным в гордыне.
К его удивлению, аббат сказал:
– А я-то все гадал, сколько времени тебе потребуется, чтобы это понять. Конечно, тебе предназначен иной путь. Рожденный под сенью монастыря, осиротевший в шестилетнем возрасте, воспитанный монахами, в двадцать один год ты уже келарь – Господь не стал бы проявлять такое внимание к человеку, предназначенному для жизни в маленькой обители на вершине мрачного холма в далекой горной стране. Здесь для тебя слишком мало места, и тебе следует покинуть нашу обитель.
Филип был ошеломлен. Но ему в голову пришел еще один вопрос, и прежде чем оставить аббата, он выпалил:
– Но если этот монастырь столь ничтожен, зачем Господь поместил сюда тебя?
Аббат Питер улыбнулся:
– Возможно затем, чтобы я позаботился о тебе.
Через некоторое время аббат поехал в Кентербери, засвидетельствовать свое почтение архиепископу, и вернувшись, сказал Филипу:
– Я передал тебя приору Кингсбриджа.
Это известие обескуражило Филипа. Кингсбриджский монастырь считался одним из самых больших и влиятельных в стране. В нем был епископальный собор, и поэтому епископ формально являлся аббатом монастыря, хотя на практике управлял им приор.
– Приор Джеймс мой старый друг, – объяснил аббат Питер. – Не знаю почему, но в последние годы он сильно сдал. Как бы то ни было, молодая кровь пойдет на пользу Кингсбриджу. У Джеймса много неприятностей с одной из его лесных обителей, и он нуждается в человеке, на которого можно положиться и который сумеет вернуть ее на путь благочестия.
– И я должен стать приором той обители? – удивился Филип.
Аббат кивнул.
– И если мы правы, думая, что Господь уготовил для тебя много дел, мы можем рассчитывать, что Он поможет тебе решить проблемы, с которыми ты столкнешься.
– А если мы ошибаемся?
– Ты всегда можешь вернуться сюда и снова быть моим келарем. Но мы не ошибаемся, сын мой, вот увидишь.
Состоялось трогательное прощание. Филип провел здесь семнадцать лет, монахи заменили ему семью и стали ближе, чем так жестоко отнятые у него родители. Ему было грустно, ведь он не знал, доведется ли им свидеться.
Первое, что испытал Филип в Кингсбридже, был благоговейный страх. Окруженный стенами
