к ней большее почтение. Поэтому прежде чем гарантировать поддержку, Генрих заставил Стефана торжественно поклясться, что тот будет охранять права и привилегии Церкви.
Филипу это понравилось. В самом начале царствования Стефана его отношения с Церковью четко определены, причем на условиях Церкви. Но, кажется, более важным был сам прецедент. Церковь короновала королей, но до сих пор у нее не было права выдвигать условия. Возможно, наступит время, когда ни один король не сможет прийти к власти, не заключив с ней соответствующего соглашения.
– Это много для нас значит, – сказал Филип.
– Стефан может и не сдержать обещаний, – рассуждал Франциск, – но все равно ты прав. Он уже никогда не сможет быть таким жестоким по отношению к Церкви, каким был Генрих. Однако есть еще одна опасность. От того, что сделал Стефан, сильно пострадали два лорда. Один из них – Бартоломео, граф Ширинг.
– Знаю его. Город Ширинг в двух днях пути отсюда. Говорят, Бартоломео – человек благочестивый.
– Может быть. Мне известно лишь, что он самонадеянный жестоковыйный вельможа, который никогда не изменит данной Мод клятве верности, даже если ему будет обещано прощение.
– А кто второй недовольный?
– Мой лорд Глостер. Я уже говорил, он очень честолюбив. Его душа терзается от мысли, что, будь он законнорожденным, он стал бы королем. Лорд Роберт хочет посадить на трон свою сводную сестру, полагая, что она будет следовать указаниям и советам брата и он, по сути, сделается королем.
– Он собирается что-нибудь предпринять?
– Боюсь, что да. – Франциск понизил голос, хотя рядом никого не было. – Вместе с Мод и ее мужем Роберт и Бартоломео намерены поднять мятеж, сбросить Стефана и усадить на трон Мод.
Филип остановился.
– И это сведет к нулю все, чего достиг епископ Винчестерский! – Он схватил брата за руку. – Но Франциск…
– Я знаю, о чем ты думаешь. – Внезапно дерзкая фамильярность покинула Франциска, уступив место озабоченности и тревоге. – Если бы граф Роберт узнал, что я тебе все это рассказал, он бы меня повесил. Он мне полностью доверяет. Но прежде всего я предан Церкви, это мой долг.
– Но что ты можешь сделать?
– Я думаю добиться аудиенции у нового короля и все ему рассказать. Конечно, два мятежных графа станут отпираться, а меня повесят за измену, зато восстание сорвется, и я вознесусь на небеса.
Филип покачал головой.
– Вспомни, чему нас учили: не ищите славы мученика.
– И еще я думаю, у Бога для меня и на земле хватает дел. Я пользуюсь доверием всемогущего лорда, и если мне удастся там остаться и благодаря моим стараниям продвинуться по службе, я смог бы многое сделать во благо Церкви и законности.
– Так какой же выход?
Франциск в упор посмотрел на брата.
– Вот поэтому я здесь.
Филип почувствовал, что дрожит от страха. Конечно, Франциск
