вытащила тяжелую зловещую винтовку с дымовыпускающим дулом, оптическим прицелом и большим магазином.
– «Геклер и кох НК-91», штурмовая винтовка, – сказала она. – Теперь ее нельзя купить в Калифорнии так просто. – Она положила винтовку на кровать рядом с дробовиком. Затем открыла тумбочку ночного столика и вытянула оттуда громадный пистолет. – «Браунинг» девятимиллиметровый, полуавтоматический. Есть еще один, похожий, в другой тумбочке.
Хитер произнесла:
– Боже мой, да у тебя здесь целый арсенал!
– Просто разные стволы для разных целей.
Альма Брайсон была пяти футов восьми дюймов ростом, но, без сомнения, амазонкой: привлекательная, гибкая, с нежными чертами, лебединой шеей и запястьями почти такими же тонкими, как у десятилетней девочки. Ее худые изящные руки казались просто неспособными управляться с некоторыми видами тяжелого вооружения, которым она обладала; но, с другой стороны, было очевидно, что она мастерски обращается с любым из них.
Поднявшись со скамеечки, Хитер заметила:
– Я могу понять – иметь ручное оружие для самозащиты, может быть, даже такой дробовик. Но штурмовая винтовка?
Поглядев на «геклер-кох», Альма сказала:
– Как раз то, что нужно, чтобы попасть с трех выстрелов со ста ярдов в полудюймовый кружок. Стреляет патронами NATO 7.62, и настолько мощно, что может пробить дерево, кирпичную стену, даже машину и все-таки достать того парня, который прячется с другой стороны. Очень надежна. Можешь стрелять сотни раз, пока не накалится так, что не прикоснешься, и все-таки она будет вполне пригодна, когда остынет. Я думаю, тебе стоит приобрести такую, Хитер. Ты должна быть готова.
У Хитер было чувство, что она устремилась за белым кроликом в колодец и попала в странный, темный мир.
– Готова к чему?
Нежное лицо Альмы окаменело, а голос стал напряженным от гнева:
– Лютер догадывался, что так случится, еще год назад. Говорил, что политики сносят по кирпичику цивилизацию, которую строили тысячелетиями, а сами ничего взамен не возводят.
– Довольно верно, но…
– Он говорил, что полицейские должны держаться все вместе, когда начнется кризис, но тогда полицейских так часто ругали и изображали неотесанными грубиянами, что теперь никто не будет уважать их достаточно для того, чтобы позволить им держаться вместе.
Для Альмы ярость была укрытием от тоски, она могла сдержать слезы только гневом.
Хотя Хитер забеспокоилась, что метод совладания со своими чувствами у подруги не такой уж здоровый, но не смогла придумать ничего взамен. Сочувствие здесь не подходило. Альма и Лютер были женаты шестнадцать лет и все время посвящали друг другу. Так как они не могли иметь детей, то были очень близки. Хитер могла только представить боль Альмы. Этот мир тяжел. Настоящую любовь, истинную и глубокую, было нелегко отыскать даже однажды. Почти невозможно найти ее во второй раз. Альма должна испытывать чувство, что лучшее время ее жизни прошло, хотя ей было только
