в бурю.И таким показался плюгавым
Строй жандармов, закон их позорный
Перед доблестью этой и славой,
Перед схваткой стихий непокорных.
И внезапно с небес этих гневных,
Обгоняя идущие тучи,
Словно радостный клич, прогремел нам
Первый гром, молодой и могучий.
Пали капли дождя, словно слезы
Не печали, а светлого счастья.
И вбирало все бури, все грозы
Наше сердце, открытое настежь.
Так мы слушали грома раскаты,
Свежесть ливня вдыхая всей грудью.
«Надо выдержать, выстоять надо,
Вы сильней, чем стихия, вы – люди!
Мир прекрасен в борьбе и дерзаньи.
Тот, что мира такого частица,
Тот пройдет через все испытанья,
Тот угроз и смертей не страшится».
… И хоть гнал нас охранник проклятый
И придумывал новые зверства,
Мы летели, как стая крылатых,
В мир на крыльях, растущих из сердца.
Непредвиденный эпилог
Ты, запев мой, гневный и горячий,
До поры скрывавшийся во мгле,
Дождались и мы такой удачи,
Чтоб идти свободно по земле.
Не терял я твердости и воли,
Загнанный, как зверь, в одну из нор,
Мог писать я только лишь в подполье,
Но писал – врагам наперекор.
А когда война зловещей тенью
К нам пришла и принесла беду,
Я украдкой слов своих плетенье
Закопал под вербою в саду.
Пусть шумят паны, пока не сгинут,
Для меня их злоба не нова.
И тогда своей жене и сыну
Завещал сберечь я те слова.
«Вы не лейте слез, – сказал я глухо, —
Я прошу вас песню сохранить.
Пусть меня убьют они, но духа,
Что остался в песне, не убить!»
… И опять я с волею простился,
И опять я брошен был во мглу,
И опять в Березе очутился
На холодном каменном полу.
Тысячи людей сухих, как жерди,
Согнанных тюремщиком в ряды,
Шли неотвратимо в лапы смерти
Под плетьми, без хлеба и воды.
Наконец однажды среди ночи,
Сквозь горячку голода и тьмы,
Услыхали голоса рабочих
За колючей проволокой мы.
Это рухнул строй гнилой державы,
Это старый мир исчез, как сон.
А с востока, вся в сияньи славы,
К нам свобода шла через кордон.
Полицаи в дебрях укрывались,
Их душили ненависть и страх, —
Но уже победно развевались
Красные знамена на домах.
Двадцать лет судьбы моей суровой —
Двадцать книг, загубленных в огне.
Но уже слова поэмы новой
Возникали радостно во мне.
Люди улыбались нам сквозь слезы.
Мы в толпе, как призраки, брели.
И когда настал конец Березы,
Я достал тетрадку из земли:
С командиром Армии Червонной
Песни
