людей. В оба стихотворения М.Ю.Лермонтова введен мотив верности былой любви, отсутствующий у Кольриджа (как, впрочем, ив «Мцыри»), но имеющий принципиальное значение для ивановского цикла: «Слишком знаем мы друг друга, // Чтоб друг друга позабыть» («Время сердцу быть в покое…»; [46, т. 1, с. 405]); «Но для тебя я никогда не сделаюсь чужим» («Романс» («Стояла серая скала на берегу морском…»); [46, т. 1, с. 417]). Объективный рассказ Кольриджа был перенесен Лермонтовым в сферу личных любовных переживаний (например, «Увы! они были друзьями молодости» у Кольриджаи «Слишком знаем мы друг друга» у Лермонтова).
Бесспорно, стихотворение Лермонтова было ближе английскому первоисточнику, нежели его русскому переводу, выполненному И.И.Козловым. Строки, обретшие у Козлова неясный смысл, сохраняют у Лермонтова свежесть и оригинальность замысла английского романтика; к примеру, стихи «Угрюмое море течет теперь между ними» и «…нашептывающие языки могут отравить верность» в «Кристабели» Кольриджа переданы Лермонтовым в «Романсе» («Стояла серая скала на берегу морском…») много точнее, нежели Козловым, – «Между разрозненных камней течет поток седой» и «Так мы с тобой разлучены злословием людским». Вместе с тем Лермонтов сохранил стихотворный размер английского подлинника – четырехстопный ямб – только в поэме «Мцыри», тогда как в других произведениях использовал четырехстопный хорей («Время сердцу быть в покое…») и семистопный ямб («Романс» («Стояла серая скала на берегу морском…»)).
Ни одно из трех произведений Лермонтова, содержащих влияние «Кристабели», не имеет никаких иных перекличек с оригиналом Кольриджа, кроме аллюзий из поэтического фрагмента, ставшего эпиграфом к стихотворению Байрона. Вероятно, именно благодаря этому эпиграфу образ двух разлученных утесов стал известен и близок Лермонтову. Пути собственного развития русского поэта и потребности его творчества во многом обусловили необходимость подобного заимствования на основе совпадения принципиально значимых черт.
Таким образом, Лермонтов познакомил российского читателя с характерным символическим образом из незавершенной фантастической поэмы Кольриджа, преломленным через Байрона. Обогащая поэтику русской литературы, образ двух разлученных утесов помогал и более глубокому пониманию внутренних исканий и борений Кольриджа, устремленного к тому соединению идеального и реального миров, которое, с романтических позиций, только и может являть собой цель земного существования.
Вопросы и задания:
1. Чем объясняется интерес М.Ю.Лермонтова к образу разлученных утесов, созданному С.Т.Кольриджем в поэме «Кристабель»?
2. Откуда М.Ю.Лермонтов заимствовал образ двух разлученных утесов – из оригинала Кольриджа или из его интерпретаций, предложенных Дж. Г.Байроном, И.И.Козловым?
3. Какой мотив, отсутствующий у Кольриджа, был привнесен М.Ю.Лермонтовым в образ двух расторгнутых стихиями утесов?
§ 4. «Сказание о старом мореходе» С.Т.Кольриджа
