подозвал официанта, о чем-то поговорил с ним на греческом.
Вскоре на столе появилась бутылка вина Ραψάνη (Рапсани), сыр и фрукты.
– Вероника, я хочу вас угостить своим любимым вином, надеюсь, вы его тоже распробуете со временем. Вы не против?
– Спасибо, с удовольствием. Но насчет распробовать не знаю, к сожалению, завтра у меня последний день, я улетаю.
Он взглянул на нее и продолжил:
– Вероника, никто не знает, что будет завтра. Давайте выпьем за то, что мы просто встретились и познакомились. Во всяком случае, я безмерно рад, что заглянул в этот бар. За нас! Греки говорят – Υια εμάς! (Я мас!) А ну, повторите, – скомандовал он.
– Я мас! – повторила Вероника, и они засмеялись. Ей было очень хорошо с этим интересным и уверенным в себе мужчиной.
Им хотелось как можно больше узнать друг о друге за то короткое время, что осталось до ее отъезда. Георгий рассказал про себя – они с женой закончили институт иностранных языков в Москве и факультативно выучили греческий. Там же они познакомились с Адонисом, владельцем этого отеля. От него узнали о греческих обычаях и традициях, он угощал их своими национальными блюдами, привозил в подарок вино и разные домашние сыры. Поэтому, когда в 90-е годы встал вопрос о переезде, они решили, что лучшего места для них, чем Греция, не найти. Друг помог им обосноваться на этом острове, и со временем они открыли свою лингвистическую школу с изучением греческого, немецкого, английского и русского языков. Остров стал наполняться отдыхающими из разных стран, и языки стали востребованными.
Вероника тоже поделилась, что в свое время открыла свою компанию, бизнес давно налажен, и она может себе позволить не сидеть в офисе, а руководить делами удаленно.
Наконец они дошли до главного, Георгий спросил:
– У вас есть семья?
Вероника коротко ответила:
– У меня дочь, она недавно вышла замуж, и кажется, у них все хорошо. Ну а вы?
– У меня все непросто, грустная история. Десять лет назад моя жена исчезла. У нас не было детей, и она очень страдала, даже лежала в клинике неврозов и после этого еще долго принимала транквилизаторы. Годы ушли на лечение, было несколько неудачных попыток забеременеть, но ничего не получилось. Брать чужого ребенка она не захотела, и я тоже не стал настаивать. Со временем Лена смирилась, и казалось, совсем поправилась, но в глазах уже не было прежнего задора и радости. И к тому же она очень переживала и винила себя, что не может дать мне детей. Ей казалось, что семейное счастье зависит только от них.
Он замолчал, вновь вспоминая события того времени.
– В тот день я отвез Лену пройтись по магазинам и в ее салон, как она попросила… Позже сотрудники салона, давая показания, рассказали, что видели, как она разговаривала с двумя солидными мужчинами, которые подсели к ней за столик в кафе. Через какое-то время они ушли, и примерно через час она тоже вышла из салона, с тех пор ее никто не видел. Поиски продолжались три года, но никаких ее следов обнаружено
