такого рода.
Объяснение этого факта состоит в том, что вожделение, пусть даже притупленное, тем не менее остается вожделением, и риск извержения вулкана сохраняется. Коммерция любви направляет похоть в законное и спокойное русло и позволяет избежать огорчающих Творца неистовств, ведущих к тяжким грехам, какие случаются на Земле. Поэтому отношение властей и общественной морали на Марсе к домам терпимости выражено в самом названии этих почтенных учреждений.
Но разве основательность доводов уймет боль родительского сердца? И какое дело отцу с матерью до нелепых идей, которые родная их дочь превратила из абстракций в реальность, принеся в жертву свое тело и душу?
Адель расправила и повесила на спинку кресла мокрый от слез платок. Итро протяжно взохнул – он не умел выражать горе по-другому.
– Цвия пишет, что жизнь свою устроила по зову сердца, – нарушила молчание Адель, – она довольна и весела. Не постижимо моему уму, и я не могу поверить, что молодая девушка могла добровольно предпочесть разврат чистой любви! Нет подобного абсурда в женской нашей природе!
– Боюсь, Адель, ты смотришь на предмет односторонне, – возразил Итро, – сильные страсти кажутся нам бешенством, а между тем не все скроены по одной мерке. Как видно, Цвия не по-марсиански горяча сердцем, и бедняжка осознала, что не найти ей среди наших апатичных мужчин такого, который принес бы ей всю полноту счастья… Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду…
– Прекрасно понимаю! Среди апатичных мужчин? Но ведь не все скроены по одной мерке, не так ли? – воскликнула Адель, и в глазах ее блеснул и погас гнев.
– Ну что ты, право… Не время говорить о безделицах, ведь горе у нас!
– Твое умствование – вот настоящая безделица, и не ко времени к тому же! Какие грязные предположения ты высказываешь по адресу собственной дочери! Если допустить невозможное, и твои непристойные догадки верны, то, выходит, наша бедная Цвия – паршивая овца?
– Не паршивая овца, а белая ворона…
– Сам ты ворона! – сорвалась Адель, – ты хоть и профессор, а все равно мужлан, если так о женщинах думаешь! Нет в нашей доченьке никаких бешеных страстей. Совращают неизведанным плодом. Невинную девочку обольстил какой-то негодяй, потом запугал, теперь наживается на страхе ее!
– Так ведь она сама пишет, что сделала выбор по сердцу, и всем довольна!
– Она любит нас, не хочет, нам горе причинить. Вот что значит ее письмо!
– Зачем этот спор, Адель? Нам надо обсудить, что делать дальше, как выручать Цвию, – сказал Итро.
– Прежде всего необходимо выкупить ее из вертепа, а для этого придется вести переговоры с его хозяином.
– Ты права. Я готов отправиться к нему.
– Нет! – закричала Адель, и вновь гнев блеснул и погас в глазах ее, – ты не пойдешь туда, это сделаю я!
– Но ведь благородной даме неприлично появляться в таком месте!
