и ждал, когда Китти придет в себя. Очень скоро она открыла глаза и обвела пространство вокруг себя безумным взглядом. Глория почувствовала вспышку небывалого облегчения за подругу, но та, не сделав попыток встать, положила обе руки на живот и застонала так, что Глория едва удержалась, чтобы снова не броситься к ней.
– Спящая красавица выходит из своего импровизированного сна, – с усмешкой прокомментировал Хьюман. – Ну что, мисс Роббинс, вы отдохнули? Может быть, теперь вы подниметесь на ноги и ответите, чему учит нас притча о ценности Добродетели в современном мире?
В ответ Китти снова застонала и перекатилась на бок, корчась от боли, а потом пролепетала:
– Сэр… Прошу вас…
– Понимаю, что раздвигать ноги перед залетным гвардейцем гораздо приятнее, чем познавать учение Христово, но, все же, приказываю вам подняться на ноги и дать мне ответ на вопрос, который я задаю вам уже в третий раз, мисс Роббинс.
Китти, не предприняв попыток подняться, продолжала тихонько скулить, свернувшись на полу калачиком.
– Мисс Роббинс, я жду.
– Да прекратите уже издеваться над ней, сэр! – в сердцах воскликнула Глория, не сумев сдержаться. – Ей больно, разве вы не видите?!
5
– С тобой все в полном порядке, – сказал доктор Ковард, хотя его лицо не покидало озабоченное выражение. – Просто обморок, вызванный, тем, что ты переволновалась.
Китти, которая все еще выглядела ужасно бледной, стерла со щек очередную порцию слез и произнесла дрожащим голосом:
– У меня дурное предчувствие, доктор…
Ковард опустил глаза на ее живот и постарался улыбнуться:
– Повторяю, и с тобой, и с твоим ребенком будет все в полном порядке. Сейчас он спит, впрочем, как и все остальные люди на земле, не может же он все время бодрствовать… Скоро малыш проснется, и ты почувствуешь его приветственные толчки… Необходимости волноваться нет, уверяю тебя.
– Правда-правда? Я не убила его при падении?
– Что за вздор, конечно же, нет! – воскликнул доктор, снова постаравшись улыбнуться, а потом обернулся и с беспокойством посмотрел на закрытую дверь кабинета. – У тебя там чудесный ребенок, живой и счастливый, уверяю тебя!
Ковард замолчал, пытаясь сообразить, достаточно ли убедительным голосом был его голос, когда он успокаивал Китти.
– Но, если он живой и счастливый, почему у вас такой взволнованный взгляд?
– Не обращай внимания. Меня не покидает это выражение лица, даже, когда я ем вкуснейший пудинг, – попытался отшутиться Ковард. – С твоим малышом полный порядок!
– Это не мой малыш, – всхлипнула Китти, и ее нижняя губа дрогнула. – Его заберут сразу же после рождения и это очень печально…
– Гм… – промычал Ковард, пытаясь сообразить, что ответить на это. – Ну… Знаешь… Пока он в тебе, он твой!
– Как вы думаете, мистер Ковард, он попадет к хорошим людям?
– Именно
