выкинуть, как сегодня на крыльце – слишком большие страсти скрывались за этим внешним спокойствием и покорностью. Впрочем, сейчас уже ничего не поделаешь. Завтра утром либо все обойдется, либо он отдаст приказ как следует выпороть рабыню, чтобы успокоить оскорбленного гостя.
На следующий день, покончив с накопившимися делами в Храме, где он последние дни бывал нечасто, Тобиас вспомнил о каро только под вечер. Когда он вернулся во дворец, был уже почти полдень. Перехватив кусок хлеба с мясом на кухне, он отправился искать Фола.
– Вот ты где, – управляющий был в саду, с придирчивой миной он наблюдал, как один из рабов стрижет кусты. Периодически его что-то не устраивало, он делал замечание и подкреплял свои слова несильными ударами трости.
– А, это вы. Как дела в Храме? – без малейшего почтения осведомился Фол, поводя носом и вдыхая свежий осенний воздух.
– Дела идут хорошо. Скажи, та рабыня, которую отправили вчера с Каритаром, уже вернулась?
– Пару часов назад.
– И что Каритар?
– А что Каритар? Прислал вместе с рабыней своего управляющего, этого кретина Бибо.
– Зачем? – Тобиас насторожился.
– Как это зачем, – Фол, мрачно покосился на своего хозяина, – хотел выкупить. Но я сказал, если его господин хочет раба, пусть идет на рынок или в Храм. Здесь ему не центр работорговли.
– Хорошо, – у Тобиаса отлегло от сердца. Значит, все нормально. – Пойду, посмотрю на нее. Где она сейчас?
– А мне откуда знать? Спросите у Шеридана, – и, не обращая больше внимания на Наследника, Фол принялся поучать садовника.
– Сидит в комнате для рабов и отказывается работать, – Шеридан был взволнован. Он не хотел, чтобы хозяева видели, что рабы ленятся. – Я уже хотел прописать ей плетей, но нигде не могу найти Фола, чтобы тот подтвердил наказание.
– Этой рабыне нельзя назначать плети. Самое большее розги – и лишь в том количестве, чтобы не портить внешний облик. Ясно? – Тобиас был раздражен. Он уже не раз требовал, чтобы наказание плетьми согласовывалось лично с ним, и все равно рабов били до потери сознания. Так, что лекарь порой едва справлялся с нанесенными увечьями. Это было жестоко и, кроме того, расточительно.
Тобиас отпустил Шеридана и вошел в тесную душную комнату без окон, где спали рабы. На полу повсюду лежала солома и соломенные же матрасы, поверх которых кое-где валялись старые тонкие одеяла. Когда глаза привыкли к темноте, он различил фигуру в самом дальнем углу комнаты. Каро сидела, обхватив ноги руками и уткнувшись лбом в колени.
– Сьерра, – позвал он, приблизившись. Та не отозвалась. – Эй, – он тронул ее за плечо. Та дернулась и еще сильнее попыталась вжаться в стену. Тобиас сел рядом, несмотря на вонь, идущую от матрасов. – Скажи хоть слово. Ты цела?
Тобиас не знал, как Каритар обращается с рабами. Раньше он никогда не одалживал их в Доме Торр. Возможно, хоть это и было дурным тоном, он избил ее. Люди порой получают
